При помощи руля ты управляешь своим движением. Им постулируется свобода сознательного выбора и эту свободу есть потребность защищать и отстаивать. "Мы готовы стерпеть всё, но только не это" – говорит голосом всех дальневосточников об угрозе запрета правого руля автор. Угроза эта очень даже реальна, ведь японский правый руль кому-то намекает на дефицит лояльности и антипатриотичность. В нём даже, якобы, коренится и скрытый дух сепаратизма.
Аномалия ситуации состоит ещё и в том, что благодаря импорту подержанных японских машин "именно массовый и небогатый потребитель получил нормальные иномарки". Ну, а это никуда не годится, совершенно не вписывается в современную социальную конструкцию, проповедывающую жёсткое разделение на богатых и бедных, ведь она в какой-то мере стирает эти границы, а это уже равносильно преступлению общих правил, норм. Иноземный комфорт стал доступен, в этом усматривается серьёзное покушение на властную кастовую вертикаль. На саму основу основ.
Вместе с иным вольнодумным рулём в российском Приморье за последние десятилетия сформировалась "новая система координат", в которой "ближнее зарубежье – это Китай, Корея и Япония. Иномарка – это "Лада"". Всё более теряются и формализуются связи с метрополией, которая находится по ту сторону Урала и поэтому во многом условна. Авченко пишет: "Если в Чечне выросло поколение, не знавшее мира, то у нас выросло поколение, которое никогда не было в Москве". Вообще автор довольно часто сравнивает положение, в которое загнали эту мятежную кавказскую республику и Владивосток с окрестностями. Здесь тоже есть над чем задуматься...
Владивосток – это уже не провинция, а "другая Россия", "особый мир", который пока ещё зависит от Москвы, но всё более переходит на автономные источники существования, которые расходятся и даже конфликтуют с общепринятыми нормами...
Норма сейчас – это социал-дарвинистский путь, в котором правила устанавливаются "столичным меньшинством" для "провинциального большинства". Да и что тут удивляться? Идеология и система ценностей меньшинства сейчас превалирует в стране, взять хотя бы тот факт, что полтора процента населения РФ владеют половиной её национальных богатств... Соответственно, нормы и правила должны поддерживать существующий порядок вещей любой ценой.
Отсюда и углубляются расколы-разломы державы самой властью, их производство становится частью государственной политики. Расколотой, разрозненной стране легче что-либо навязать и внушить, например, что чеченец – это потомственный террорист, а дальневосточник – барыга и контрабандист.
Апофеоз обострения вопроса – декабрь 2008 года, когда владивостокцев, выступающих против повышения пошлин на иномарки, познакомили с главным атрибутом российской власти: дубинками подмосковных омоновцев. Своеобразная спецоперация по принуждению к левому рулю, к норме, которую диктует слепо-глухой центр. Это окончательно уравняло правый японский руль с "оранжевой угрозой" и чеченским сепаратизмом. Такая вот порочная любовь к иному, к инакомыслию, которая сейчас глушится даже не помехами на радиоволне, а жёсткой рукой с дубинкой-"демократизатором"...
"Наша вертикальная с царских времён и поныне страна не терпит свободомыслия" – констатирует автор. По его мнению, правый руль не вписался в эту вертикаль именно "своей инаковостью" и был зачислен в разряд "ересей", ведь всё иное здесь находится под большим подозрением. Недаром Авченко сравнивает его с двуперстием староверов. Отсюда и возникает серьёзная помеха властной элите "прочнее законсервировать достигнутое состояние".
Конечно, можно согласиться с Василием Авченко в том, что "москвоцентризм" имеет положительные и отрицательные аспекты. Но если раньше столица собирала вокруг себя земли, расширяясь и укрепляясь, то сейчас процесс идет обратный: она, как огромная чёрная дыра, втягивает, свёртывает в себя всё, активно высасывает из тела страны животворные соки, качает кровь вместе с углеводородами и людьми. Процесс идёт слишком односторонний, ещё немного и территории начнут отпадать, как старая иссушенная кожа. Какой-то защитной реакцией от этого могут стать центробежные тенденции, перспективный полицентризм, который сможет скрепить разъезжающееся по швам тело страны.
Василий Авченко сетует на то, что Приморье "корчится безъязыким", отсутствует адекватная коммуникация со страной, другими её регионами. Однако не только у Дальнего Востока сейчас нет "своего голоса", но и прочая страна, так называемая провинция, а это вся немосква, остаётся практически безгласной. Импульсы по её нервным окончаниям не доходят до центра, он попросту остаёся глух ко всему и пребывает в нарцистической самозамкнутости. Любая новость с мест проходит через жабры и фильтры столичной информационной диктатуры. Любой голос обрабатывается центральным компьюте- ром под нужную тональность. Нет ни одного мощного нестоличного издания или телеканала, который бы вещал на всю страну. Поэтому она и пребывает в состоянии информационной блокады, причём кольцо блокадное сформировалось не по внешнему контуру, а было синтезировано внутри.