Собственно, Дальний Восток с аномальностью, которая сконцентрировалась в правом руле, хотя могла с таким же успехом обозначиться, к примеру, и через образ уссурийского тигра или Тихого океана, есть символ общей ситуации дел, которая сложилась в стране. Это "экстремальная, доведённая до абсурда, гипертрофированная Россия. Отрезанный ломоть и территория неопределённости". Всё её существование сейчас аномально и не поддаётся законам здравого смысла. Она существует всё ещё вопреки. "Я вообще не вполне понимаю, каким непостижимым образом по-прежнему существует такая огромная и всё-таки условно единая Россия" – недоумевает автор. Это "разорванное пространство", в котором ещё покоятся энергии того взрыва, разорвавшего на раненые изувеченные части единую империю. И при этом наблюдается катастрофическое затухание творческой энергии страны, которой "хватает только на то, чтобы еле-еле поддержать построенное ранее советскими атлантами".
Ближайшее будущее, которое рисуется, – в лучшем случае сеть вахтенных посёлков. А за ними уже брезжит перспектива новой Аляски, которую никто не в состоянии удерживать, да и нет такого желания. Это – дикая, непонятная, безгласная территория – бремя, обуза. Так будет, если мы не услышим друг друга, если не пойдём к друг другу навстречу. И вместо слов "широка страна моя родная" в голове будет крутиться бред "от Волги до Енисея".
Северодвинск
(обратно)Ирина ШЕВЕЛЁВА «КАК ЧЕСТЬ СВОЯ»
К 70-летию поэта Анатолия Парпары
В главенствующем роде литературы, каким является поэзия, считает Анатолий Парпара, "поэтическая драма по-прежнему вершина современной поэзии". Мысль Парпары подтверждена тем, что к концу века настоятельная потребность обратиться к созданию драматических вещей захватила многих поэтов, стала давать плоды.
К историческим поэмам-драмам Анатолия Парпары театры стали присматриваться сразу по их выходе. Например, калужский драматический. Но… вклинилась идеология накануне 600-летия Куликовской битвы. Калужанину А.Струку поэт откровенно излил душу:
"Кто вам сказал, что традиционно-классические драмы написаны для чтения, для звучания на радио? Как же быть с Шекспиром, Лопе де Вегой, "Борисом Годуновым" Пушкина, с трилогией А.К. Толстого? Каждое серьёзное поэтическое произведение требует своего сценического прочтения. Современные же режиссеры почему-то берут на себя смелость становиться соавторами Чехова, Булгакова и других классиков, развращённые мягкостью современных драматургов.
К примеру, А.К. Толстой создал свой поэтический театр и даже обосновал его законы в своих проектах постановки на сцене. Как же можно разрушать волю создателя? … И если прозаические пьесы ещё могут выдержать "привнесения" режиссера, то поэтическая драматургия отторгает чужеродное. Поэтому так мало поэтического в театре. Да и актеры разучились понимать поэтическую речь.
Мне предлагали ставить "Противоборство" несколько раз, в частности, во Владимирском театре, но я отказался из-за режиссерского агрессивного вмешательства в ткань произведения. Калужский же облдрамтеатр даже заключил со мной договор на постановку драмы, но потом деликатно отошёл в сторону".
Было предложение от Театра Моссовета. Но трудности – преодоление их инерции – оказались слишком сложными для устоявшихся модернистских штампов. Правда, "рискнули" один-два театральных коллектива, да и то, сыграв лишь отдельные фрагменты драм. Например, духовный театр "Глас" в Москве.
Безусловно, не каждому театру дано поднимать исторические эпохи, вводить в репертуар сильные новые характеры. Исторически взглянуть на современность в тематически близких драмах. Что полностью исключает потребность зрителя в полноценном театре. "А как со зрителем? – размышляет А.Парпара. – У него есть ещё желание увидеть классику. Человеческий интерес к драматургическим произведениям так же глубок и необходим людям, как во времена Софокла и Еврипида, ибо человечеству предстоят великие задачи: спасение субкультуры, очищение земной атмосферы, решение проблемы продовольствия. Эти задачи должны быть обеспечены духовной валютой – подвигами героев. Народ, не имеющий достойных примеров перед глазами, может оказаться бездеятельным мещанином, иваном, не помнящим родства, а в итоге прахом для удобрения другим народам, по верному замечанию Петра Столы- пина. Русский народ изначально тяготел к театральному действу. А.Н. Островский, большой знаток народной души, писал: "Исторические драмы и хроники развивают и воспитывают сознательную любовь к Отечеству. Публика жаждет знать свою историю"".