Она в свой джипик сядет и помчится.
Как будто кто-то ждёт её в столице
И есть к кому припасть
и приклониться...
Помчится. Но машину занесло.
Там гололёд, а поверху снежок.
Руль – в сторону заноса! Ногу с газа! Ну! Слушайся!.. Голубушка!.. Зараза!.. Я жить хочу!.... Она погибла сразу.
И вздувшийся пузырь не уберёг.
Кто скажет: где теперь её душа?
ВТОРОЕ МАРТА 1917 ГОДА
Моление пред Табынской
Софья Аполлоновна,
В силу молодости,
не задумывается ещё,
Что ей предстоит когда-то стать
Бабушкой,
В том числе и моей.
Сейчас ей просто не до того.
В саночках узеньких,
полость полуоткинув,
Поспешает она в Казанский собор.
И лошадка
– хрусть-хруп –
по Дворянскому по переулку.
По наледи мартовской –
кованые копыта –
Лёгонькой рысью...
– Пантелей!
Барыню не урони! Барыня в положении.
– Евстевственно, доктор!
– Софья Аполлоновна!
Ну, что вы торопитесь?
Не торопитесь!
Государь пока на Престоле.
И Собору –
Почти пять с половиною тысяч дней.
До гибели.
Ещё невообразимо долго!
Но этого пока не знает никто.
А вы такая неотразимая,
Вот и штабс-капитан
На углу Дворянского
и Петропавловской
Всё глядит вам вослед,
Пальцем в перчатке оглаживая
Подмороженный ус.
Храм...
– Пресвятая Заступница!
Всепетая Мати!
Тёмен Твой лик
И Младенец,
укрытый от поругания тьмою,
У Тебя на руках...
Бабушка вглядывается,
вглядывается во тьму:
– О, Табынская!
Свечи трепещут, отражаясь в стекле,
За которым тайнотворимое чудо,
За которым надежда,
За которым пожарища и смятенье,
Взвизги извергов,
Последние вздохи,
Всхлипы, хрипы.
Хлюпанье крови
в перерубленном горле –
И тишина,
Какая бывает, когда от жара пожарищ
Расплавляются колокола...
Но Государь пока на Престоле.
Но Собору ещё стоять и стоять...
– Бабушка, бабушка!
Молитва ваша будет услышана.
Но
Дочка, которую вы вскоре родите,
Умрёт во младенчестве.
И слава Богу!
Девочка-ангелочек никогда не узнает,
Никогда не узнает того,
Что предстоит изведать вам
И вашим выжившим детям.
Никогда, никогда...
Но, Государь пока на Престоле...
Но, Собор...
Чудотворная слушает,
Чудотворная слышит:
Людские моленья.
Просьбы, просьбицы,
Всяческий вздор,
Суету-маяту,
Сумбур, иносказания,
Недосказанное,
Притворное и непритворное
косноязычие,
Беды, людские невзгоды,
Стяжания,
Терзания и боренья,
Болезни, страх перед болью,
Неистовые желания,
И надежду
на избавление от желаний
И ненависть!
О! И ненависть тоже...
Лик Её всё темней и темней
От высказанной
и невысказываемой беды.
– О, Пресвятая, Пречистая!