Мысль об уходе – главная в его жизни. Она обретает именно религиозную форму в момент его настоящего духовного кризиса – когда Толстой чувствует в себе нарастающую неприязнь к жизни, желая себе смерти. Вроде бы это в чём-то естественно, ведь он уже уставший старик, в котором тоска по настоящей жизни сменяется тоской по "настоящей смерти". Но мысль о смерти всегда была для него мыслью о бессмысленности своего существования. Он приходит к ней, разочарованный барским бытом и лицемерием церковной веры – переживая ужас смерти как болезнь – но силой новой мысли и новой верой всё же связывает себя с жизнью… И всё повторяется. Только что он был духовно здоров – и вот навязчиво чувствует, что мёртв. Продолжается жизнь, но какая-то мёртвая. Всё мучительно. Эти мысли, о смерти, побеждают – пока не возникает в его сознании идея, что умереть он может и должен ещё при жизни… Он умрёт для всех – а всё для него. Уйдёт от старой жизни – и обретёт новую. Уход – это идея… Потом цель… Он очень долго формулирует для себя эту идею в дневниках, многое скрывая, ещё не решаясь сделать целью.
Самое сокровенное – не для людей, для Бога. И он живёт для Бога уже, не людей, понимая, что вся его жизнь ведома ЕМУ – но мучительно желая узнать ЕГО волю. Не имея состояния, не имея дома, не имея семьи – оставив это – он уходит в мир, предоставив себя Богу как живую жертву. Бог принял его жертву через несколько мучительных дней… Мир поглотил беглеца… Закончился эксперимент... Толстой уже ничего никому не сказал… Бредил. Ему виделись умершие. Всю жизнь он не чувствовал связи с ними – с матерью, отцом… Он вырос сиротой. Гордость, бесстрашие – всё это глубоко сиротское. Тайна его души в этом. И он отдал Богу многое, если не всё, чем может дорожить на земле человек, – но отказался верить в то, что у Бога мог быть Сын.
Редакция оставляет за собой право не во всём совпадать с мнением и версиями авторов.
Елена РОДЧЕНКОВА МАСКА, МАСКА, МОСКВА...
Все народы планеты неравнодушны к России: одни уважают, другие боятся её, кто-то ненавидит, но все хором твердят о загадочной русской душе. Наличие в другом загадки вызывает зависть и интерес, тайна привлекает слабых, потому что в тайне есть надежда на помощь. Нет равнодушных к смерти, все ждут, что кто-то сильный и мудрый подскажет, как её избежать, и если более достойный получит в награду чудо, то поделится им по-братски.
Великая тайна силы всемирного старшего брата – русского народа – кроется в его врождённом даре любить своих врагов. Равно французам, немцам, татарам, монголам, японцам и прочим всем, кто с мечом пришёл и после в яму попал, – русские искренне желают из ямы выбраться и даже помогают.
Беспечно растрачивая свои силы, мы не успели заметить, как жижа чужих проблем засосала нас по самое горло, и теперь уже не сомневаемся, что пришла пора отсечь всё лишнее и спасаться.
Искусство дьявола достигло больших высот. Где правда, где ложь, – он совсем запутал человечество и почти одолел его. Что сейчас творится в мире – сложно разобраться. А всё сложное – ложно, потому что "где просто, там ангелов до ста".
Человек слаб, он ищет, где лучше, хочет жить спокойно и комфортно в тёплом месте. И власть слаба, она тоже хочет комфорта. Слабый всегда стремится подчинить себе сильных, он собирает их по всему свету, чтобы поначалу вполне преданно служить им за туманные гарантии покоя. Но, окружив себя большим количеством сильных, войдя в доверие, слабый приспосабливается и начинает управлять ими, образовывая личную систему, центром которой является он сам. Этот "слабый центр" – не сияющее светом, не дарящее тепло и жизнь любящее Солнце, а чёрная дыра, пожирающая силы жалеющих, поддерживающих, помогающих, прощающих, любящих сильных…