Мешая белую муку с ржаной мукою пополам.
Грядут иные времена, вожди на трон ползут иные
И думы о насущном хлебе возводят во главу угла.
Мы ляжем в нашу землю здесь, мы не уйдём, мы коренные,
И рюмку водки с коркой хлеба оставим на краю стола.
***
Полыхнувший закат до полоски алеющей сужен:
Туча – словно портьера, а небо – оконный проём.
Ничего, ничего...
Пусть мой голос и слаб, и простужен,
Поднимая глаза, всё равно говорю о своём.
Я до солнца встаю, чтоб увидеть, как звёздные ноты
Рассыпает Господь для поэтов на Млечном пути,
Заполняю словами тетрадок бумажные соты.
Если мне суждено, я до правды смогу дорасти.
Вознесусь над землёй, позабуду о мире и граде,
Предпочту пораженью весёлую смерть на лету,
Чтоб, ломая перо, не просить у людей Христа ради
И, ударившись оземь, зажать в кулаке высоту.
Это проще простого – умри да с восходом воскресни,
Ухватившись за гриву крылатого злого коня.
Ничего, ничего... Я приду и спою свои песни.
Я ещё постучусь к тем, кто знать не желает меня.
***
Колокольцы на шею пожалуйте мне
И ночлег в запорошенном снегом стогу!
Кто-то может иначе, а я не могу,
Потому не ищу утешенья в вине.
Если веру вчерашние топчут друзья,
Если память — лишь кровь под ногтями Руси,
Принимаю в наследство закон бытия:
Не бойся! Не верь! Не проси!
Валентина ЕРОФЕЕВА «ВОТ ОН - РАЙ...»
***
Владимиру Бондаренко
Эпоха Рыб, эпоха Рыб ушла,
Но хвостиком эпоха Водолея
По ней прошлась,
По ней слегка прошлась.
И ничего-то толком не умея,
Младенец шустрый, потешаясь всласть,
Вдруг растерялся, всё ещё не смея
Так – отторженьем – всю присвоить власть.
И стих, восторгом пред отцом немея,
И – задремал… Эпоха Водолея –
Мальчишки, фантазёра, лицедея –
Незрелая, того гляди дозреет
И ошарашит всех в который раз.
Эпоха Рыб, пока не пробил час,
Благослови Младенца – без проказ
Восцарствовать, об Истине радея.
ПАМЯТИ НИКОЛАЯ РУБЦОВА
Загадочная русская душа
Взлететь всегда готова к поднебесью.
Ей на земле до одичанья тесно,
Тоскливо в суете, когда спешат,
Куда и с кем – не ведая про это.
И забывают помянуть поэта,
Пришедшего кануном Рождества
Грустить по родине, так нежно им любимой,
И вопреки законам естества,
Для человека жестко возводимым,
То быстрой ласточкой, то горестной вороной,
То стылым терпеливым воробьём –
Иль вольной сильной птицей, осторожно,
Крылом, скользяще лёгким на подъём,
Взлететь, не нарушая тайны
Глубоких снов недвижных деревень,
И плыть в истоме, нежной и печальной,
Над светлым Храмом родины своей.
И в нём угаснуть...
***
Старая пьяная баба упала,
И рядом с дорожкой, где я гуляла.
Интеллигентно, чинно гуляла,
Воздухом чистым вечерним дышала.
А старая пьяная баба – упала.
Но может не старая – просто больная?
И может не пьяная – просто такая?..
От жизни от этой многих шатает,
По жизни по этой многих болтает.