– Простите! – в зале встал некий малорослый человечек, одетый в синий костюм. – Я хочу спросить вас и всех остальных, сидящих на этой сцене, так сказать, в президиуме: хоть кто-нибудь представляет, что произойдёт, и произойдёт ли что-нибудь?! Поподробнее! Если вы не знаете, может, кто-нибудь знает?!
– А вы знаете? – парировал Безотцовых.
– Знаю!
Все внимательно и заинтересованно посмотрели на него.
– Я так думаю, – медленно проговорил этот человек, – если запустить свинью безо всего просто побегать, то ничего и не будет. А чтобы что-то было, нам нужен великий русский хряк, который догонит эту свинью, ну и… сами понимаете.
– Вы – профан! – с достоинством сказал Безотцовых. – С хряком и я бы смог, то есть… ну, вы понимаете. Но наша задача – не в этом! Нам нужно, чтобы эту свинью отдрючила, как бы, сама Россия, точнее, Высшая Россия, Небесная Россия – можно назвать как угодно. А вот что она родит? У меня есть некое предположение…
– Какое? – тут же спросил Коля Семенихин.
– Послушай, – шепнул ему Ян. – Меня уже достала твоя партия. Про эту свинью – это бред сивой кобылы, по-моему. Я хочу назад!
– Потерпи! – так же, шёпотом, ответил ему Коля.
– Сколько ещё?
– Моё предположение, – не слыша их, проговорил стоящий на трибуне, Северин Свенович, – заключается в том, что наступит что-то вроде конца света…
– Это с чего это? – недоуменно отозвался малорослый человечек в синем костюме. – Подумаешь, свинья туда-сюда побегает!
– Сядьте, вы глупы! – торжественно объявил Безотцовых.
Человечка, видимо, сзади кто-то дёрнул за пиджак, потому что он с негодованием повернулся и, кажется, сказал: "Сам дурак!", но, тем не менее, сел.
– Так вот, я не договорил… Я не имел в виду такой конец света, что будет война, или ещё как-то всё накроется… Нет!
– Да? – вдруг с сомнением сказал со своего места Варпет.
– Да! Я считаю, что если что-то получится, на Россию изольётся свиная благодать, и всё станет таким…. обильным, пухлым и похрюкивающим!
– А как вы себе это представляете в реальности? – человечек опять встал.
– Ну… Ну…
– Я скажу, – встал Коля Семенихин. – Спасибо тебе, Северин, давай я объясню этим…
Безотцовых поклонился и ушёл с трибуны. Его место занял Семенихин.
– Мой предшественник, – громко сказал он, – правильно обрисовал вам, что должно наступит. Верно – свиная благодать затопит Россию, и наш мир станет… эээ… обильным, пухлым и похрюкивающим. Что это означает конкретно? А то и значит. Будет изобилие, как мы все мечтали, от этого мы немножко вспухнем, нам что, нам всем станет безумно хорошо, и мы… захрюкаем от счастья и удовольствия!
На этих его словах некоторое количество людей в зале повставали со своих мест и направились к выходу. Кто-то говорил: "Сумасшедший дом!", а кто-то просто мрачно удалялся.
– Пусть уходят, – сказал Коля, обращаясь к Яну. – Как говорил Ленин, прежде чем объединяться, надо нам размежеваться.
– Ну а мне-то, наконец, можно тоже уйти?
– И ты тоже? Ладно, иди… Подожди!
Семенихин засунул руку в карман, достал мобильный телефон и протянул его Яну.
– На, можешь со мной связываться, в каком бы мире ты ни оказался, и что бы ни случилось. Мой номер – там, в телефонной книжке.
– Спасибо, – Шестов взял телефон, и перед ним появилась невидимая никому, кроме него и Коли, прозрачная таблица с надписями.
– До свидания, друг! – кивнул он Семенихину, нажимая на вожделенное слово. – Здравствуй, и да здравствует любовь!!!
***
В заснеженной дикости безлюдного белого гладкого поля, у леса, стоящего в сумраке смёрзшихся ёлочных игл, берёз с заледеневшей берестой и сосен с осинами, появилась кучка людей, напряжённо выдыхающих пар из ртов.
Они везли на санях нечто непонятное. Очевидно, был конец декабря, поскольку наступал волшебный, хрустальный вечер. Сугробы становились серебряными под едва проступившей луной, всё поле блистало, словно в нём зажглись звёзды, а лес охватывала загадочная тьма.
Эти люди встали на поле, развязали существо в санях и сняли с него мешок.
Оказалось, что это – огромная розовая свинья.
– Ну, давай! – крикнул кто-то. – Вперёд, за Россию, нашу мать!..
– Кто сказал "мать"?.. – тут же спросил Семенихин.