Совсем молоденькой пришла ко мне в журнал "Современная драматургия", там же печатал я и молодых Сашу Минкина, Андрея Караулова. Позже встретились уже на литературном фронте. Вроде бы одних позиций, одной веры, одних взглядов, но наверное уже назревал новый спор "отцов и детей". Капитолина явно рвалась в лидеры патриотической критики. Я-то не претендовал на "отца", молодые смотрели иначе. Требовали своей территории. И потому – в статьях по литературе у нас, как правило, общие оценки, а в полемике между собой уже делаем упор на различия мнимые и существующие. Недавно Капитолина организовала Гражданский Литературный Форум, и ведёт его с помощью молодых. Честь ей и хвала. "Люблю силу в творчестве, – говорит Капитолина Антоновна, – но только ту, что живёт за свой собственный счёт, составляя внутреннюю мощь искусства".
Мне, мужчине, неудобно говорить, но литературе требуется и нежность, и ласка. Одной силой и погубить талант можно. И потому ещё более не согласен со следующим её тезисом: "Я – крепостная и очень довольна этим состоянием. Нахожусь в крепостной зависимости от сына и семьи, русской культуры и отеческой веры".
Когда из крепостных выходят помещицы, то появляются Салтычихи. Всё-таки в крепости ни культуру, ни веру свою держать не стоит, если ты не монах и не держишь обет. Величие русской литературе сначала принесли вольные дворяне, а затем, уже с двадцатого века, вольные крестьяне.
Виктор ЛИННИК КОКТЕБЕЛЬСКАЯ ВЕСНА-2011
VI Международный Гумилёвский поэтический фестиваль в Крыму
С поезда № 97, тащившегося из Москвы в Крым сутки, мы спрыгивали на станции Владиславовка, как при немецкой бомбёжке, мигом похватав сумки и пакеты, напялив пальто и куртки. Залитый солнцем пустынный перрон продувал зябкий ветер. Позади остались долгие часы бесед с Владимиром Бондаренко и Ларисой Соловьевой, Игорем Яниным о делах литературных, о Гумилёве и Волошине, о предстоящем празднике поэзии, который так хорошо предваряли звучавшие в вагонном купе стихи Юрия Лопусова и Татьяны Кушнарёвой.
Шофёр Жора в матросском тельнике, загорелый, жилистый, уже знакомый тем, кто наезжает сюда не впервые, встречал нас на автобусе: "Минут через 25 будем на месте", – изрёк уверенно, крутя баранку микроавтобуса "Форд". Узкое шоссе змеилось посреди бескрайней крымской степи, сильный ветер трепал сухой камыш в плавнях. На горизонте синели горы: "Вон Карадаг. А вон профиль Волошина", – наперебой кивали по сторонам Лопусов и Бондаренко, не раз участвовавшие в Гумилёвском фестивале.
Тёмным свинцом матово блеснуло вдали море. Понт Эвксинский (гостеприимное), Караден-гиз (чёрное, негостеприимное), Киммерийское, Скифское, Синее, Таврическое, Сурожское, Святое… По-разному называли на протяжении веков этот щедрый подарок Бога греки и римляне, скифы и сарматы, генуэзцы и готы, турки, донские, запорожские казаки и суворовские чудо-богатыри, оставившие свой след на этих благословенных пространствах!
Коктебель в переводе с тюрского – "страна синих гор". Сюда, где, по словам Волошина, "теплятся лампады Семизвездья", издавна влекло русских поэтов. Коктебельское бытование Волошина, сделавшего свою дачу пристанищем для певцов, музыкантов, поэтов и художников, стало весёлой и праздничной страницей в истории русской поэзии. Великие имена причастились этому месту – Гумилёв, Цветаева, Ахматова, Мандельштам…
Посёлок сильно расстроился за последние 20 лет. Частные дома, пансионаты, постоялые дворы, харчевни и шашлычные стоят впритык – кажется, можно с балкона пожать руку жильцу соседней гостиницы. Коктебель с населением всего в 3200 человек летом принимает до ста тысяч отдыхающих – этим и кормится. Самая распространённая реклама на улицах – "сдаётся жильё".
Коктебельская весна в этот год выдалась поздняя, неприветливая – деревья в середине апреля стояли голые, и лишь яркая трава упруго пружинилась из-под земли. Вишни, которые было зацвели в предыдущие тёплые дни, теперь застыли в недоумении, не зная, что им делать дальше.
Небо все три дня было затянуто пеленой облаков, дул рваный ветер, нередко сбивавшийся на дождь, тоже шквальный и порывистый, и лишь дважды на побережье выглянуло долгожданное солнце – на время вручения Гумилёвской премии (что было сочтено хорошим знаком) да в день нашего отъезда на Вербное воскресенье.
Море штормило, нагоняя на съёжившийся берег белые буруны волн. Чугунный Волошин на набережной (памятник поставлен в прошлом году стараниями Вячеслава Ложко) зябко кутался в излюбленную им хламиду на пронизывающем ветру Киммерии. Даже кондиционер в уютном пансионате "Левандовский", словно устав, тяжко вздыхал всякий раз перед тем, как снова начать гнать тёплый воздух в выстуживаемые весенней непогодой номера.