Комбинированная антисоветская, фашистская, антипатриотическая истерия массированно нагнеталась. О том, что Ельцину следует быть нашим Нероном, Франко и Пиночетом, говорили громко и вслух, про Муссолини – вполголоса, Гитлера – подразумевали. Мозги прополаскивали не только через большие СМИ. Казалось, что пришёл такой новый стиль. Ну а что особенного? Генерал Власов – антисталинист, сын раскулаченного, русский патриот. Служил у Гитлера? И хорошо. И, значит, так и надо. Они бы и Чикатило тогда реабилитировали, если бы Чикатило осудили в 1936 году. Жертва сталинских репрессий. Друг женщин и детей. Запросто…"
По моему мнению, это и есть нормальный, здоровый либерализм, это и есть демократия. Ещё он вёл еженедельную программу на Иновещании. Называлась "Радио-шоу Ефима Лямпорта ОК". И хорошо вёл, я несколько раз участвовал, – здоровая боевая полемика. Эмигрировать не хотел, буквально заставили, дабы не позорил либералов. Думаю, когда-нибудь и вернётся.
49. Александр Леонидович Агеев (05.08.1956, Иваново – 15.07.2008, Москва). В 1991 году из Иваново переехал в Москву. Стал смелым либеральным идейным борцом на литературном поле. Андрей Немзер пишет о нём: "Агеев был самым ярким критиком своего (нашего) поколения… Он был критиком Божьей милостью…" Согласен с Немзером, только надо добавить для точности – "либерального направления". Недавно вышла его книга "Конспект о критике", составленная его друзьями Юлией Рахаевой и Сергеем Агеевым. По сути, это всё лучшее из его журнальной, острополемической, последовательно-либеральной критики. Он работал в "Знамени", и мы, конечно же, с ним спорили. Он ругал меня, я – его. Жаль, не доругались до чего-нибудь серьёзного. По крайней мере, читать его всегда было интересно. Мне кажется, когда всякая полемика заглохла, ему и писать стало неинтересно. Впрочем, потянуло его и к порядку в литературе. Надо же, вдруг он выдал: "Когда-то Павел Басинский написал про Немзера несправедливую статью под названием "Человек с ружьём". По прошествии десятка лет думаешь – а может, что-то такое сущностное в этом определении было, и совсем не негативное. Когда вокруг ни закона, ни порядка, должен же кто-то (и как тут без "ружья") встать и сказать, "что такое хорошо, а что такое плохо"…". Какой-то литературный сталинизм, не иначе. Только кого поставим под ружьё?
50. Капитолина Антоновна КокшенЁва (5 сентября 1958 г., г. Тара Омской области). Мечтала о театре, "жизни в искусстве", для чего и приехала в Москву. Окончила ГИТИС (театроведческий факультет), там же – аспирантуру по кафедре истории русского дореволюционного и советского театра, защитила диссертацию по 20-ым годам XX века. Но потом, написав критическую книгу ("Раскольники и собиратели") о современном театре, "ушла" в литературу. 17 лет работала в Институте мировой литературы им. Горького в Отделе русской классики, защитила докторскую филологическую диссертацию по истории драматургии XVIII века. Почти одновременно с работой в ИМЛИ пришла в журнал "Москва" (1993 г.), хотя первая статья в этом журнале появилась ещё в 1989 г.
Совсем молоденькой пришла ко мне в журнал "Современная драматургия", там же печатал я и молодых Сашу Минкина, Андрея Караулова. Позже встретились уже на литературном фронте. Вроде бы одних позиций, одной веры, одних взглядов, но наверное уже назревал новый спор "отцов и детей". Капитолина явно рвалась в лидеры патриотической критики. Я-то не претендовал на "отца", молодые смотрели иначе. Требовали своей территории. И потому – в статьях по литературе у нас, как правило, общие оценки, а в полемике между собой уже делаем упор на различия мнимые и существующие. Недавно Капитолина организовала Гражданский Литературный Форум, и ведёт его с помощью молодых. Честь ей и хвала. "Люблю силу в творчестве, – говорит Капитолина Антоновна, – но только ту, что живёт за свой собственный счёт, составляя внутреннюю мощь искусства".
Мне, мужчине, неудобно говорить, но литературе требуется и нежность, и ласка. Одной силой и погубить талант можно. И потому ещё более не согласен со следующим её тезисом: "Я – крепостная и очень довольна этим состоянием. Нахожусь в крепостной зависимости от сына и семьи, русской культуры и отеческой веры".
Когда из крепостных выходят помещицы, то появляются Салтычихи. Всё-таки в крепости ни культуру, ни веру свою держать не стоит, если ты не монах и не держишь обет. Величие русской литературе сначала принесли вольные дворяне, а затем, уже с двадцатого века, вольные крестьяне.