Через это и был раскрыт в будущем Андрея Рубанова алхимический камень "золотого века", который "устроился сам собой": "русские территории – вот главный капитал нации". Капитал – территории, но самой нацией, которая сконцентрировалась в столичной точке, они не используются. Масштабы географические – обуза, но вот случаем и волей природы повезло, удалось сдать китайцам и обустроить подобие всеобщего благоденствия...
Но вот беда: когда всё обжитое человеческое пространство стянулось в столицу, в Москве стала появляться многометровая трава, произрастающая, как гидра. С ней бесполезно бороться: корчевать, выпалывать, срезать. Слишком глубоко сидит её "грибница", слишком плодовита, таящаяся до поры. Трава: "национальная нелюбовь к порядку", которая перешла в новое качество и стала "самостоятельной биологической сущностью". Этой травой заросла вся первопрестольная.
Из-за травы низ Москвы начал превращаться в болото, а над ним – облака испарений. Поэтому, чтобы жить и видеть солнечный свет, были возведены стоэтажные небоскрёбы: чем выше благосостояние, тем выше этаж. Так в будущем поэтажно шло социальное расслоение: за то, что раньше доставалось даром, теперь надо платить...
Высотная Москва – центр. Этот центр завис в пространстве, он вне его: "человек из Москвы не способен жить за пределами Москвы", ведь там развернулись "огромные пустые пространства. Бескрайние поля, заросшие бурьяном". В удалении от центра, как по вертикали, так и по горизонтали – пустыня: периферия – дикари, низ – "травоядные" и бандиты. Москва будущего, пропитанная бескрайним стремлением вверх, выстраивается подобие Вавилонской башни.
Всё пространство романа разнесено по вертикальным и горизонтальным противопоставлениям. Именно такой "крест" и вырисовывается в современной социально-политической реальности страны. "Крест" не соединяющий, а разъединяющий её тело своими "социальными лифтами" и тенденцией к замыканию в скорлупу кастовости.
О своей реалистичной "футурологии" с перекошенным пространством Андрей Рубанов рассказал в интервью Михаилу Бойко: "Цивилизация заканчивает- ся в 100 километрах от МКАДа. Что-то происходит, но очень медленно. ...Очень тяжело на это смотреть – на поля заброшенные, бурьяном поросшие". Затерянным в этом бурьяне людям ничего не нужно. Основной лозунг представиелей этого дивного нового мира: мы никому и ничего не должны. Они потребляют бесконечное и плодящееся, как трава-гидра, шоу "Соседи": человек подключается к проекту, его дом оснащают видеокамерами, и жизнь уходит в режим онлайн, становится искусственной, на камеру.
В мякоти травы – "таблетка счастья", дарующая отстранение и безразличие ко всему. На ней "сидят" – маргиналы, "травоядные", жители низины, низших этажей. Для более состоятельных – концентрат, который ранжируется по степени "возгонки": чем больше цифра, тем концентрированней и дороже. А чистое концентрированное счастье прекращается в горе. Но об этом позже... Официально потребление травы под запретом, власть за это преследует. Хотя сама власть практически незрима, она вроде есть, но почти не проявляется в романе. Видимо, её алиби также состоит в девизе, что она ничего не должна...
Мечты атрофировались. Мечтать можно о возможном, о простых вещах, реально достижимом в контексте общей установки на счастье. Да и о чём можно ещё мечтать, когда наступила "эпоха всеобщего процветания", а один из престижных небоскрёбов высотной Москвы называется "План Путина"?..
Политики никакой нет, власть под тотальным контролем и работает практически в режиме онлайн. Слава обесценилась, каждый имеет на неё право, попав в проект "Соседи".
Давать деньги взаймы запрещено, кредиты – вне закона. Нельзя быть должным, должны только китайцы за русские земли. "Дружба" криминальный термин. Рассевшийся по ячейкам этажей, народ предался безмятежному счастью и отдыху: "Однажды народ-богоносец понял, что он давным-давно доказал и себе, и человечеству свою уникальную силу, – пора отдохнуть", "отослать человечество к черту, сдать в аренду Сибирь и уйти в отпуск".