Нечистый дух, ощерившийся ящер.
***
О, захолустная тоска!
Она задушит здесь любого.
Шнуром, свисающим с крюка,
завьётся в дуло у виска –
вот зрак всевидящего Бога!
Кричи – никто не прибежит.
Зови – кому ты нынче нужен?
На костылях вторая жизнь
за водкой хлюпает по лужам.
Эй, инвалид, и я с тобой!
Ты не останешься внакладе –
всей заковыристой судьбой
прибавку к пенсии оплатим.
Твой Кёнигсберг и мой Афган,
Летит по вычурному кругу
трясущийся в руке стакан –
ввек недопитые сто грамм –
от друга к другу.
И с каждым днём тесней кольцо,
всё бойче лживые преданья,
и всё слышнее пред концом
тех недобитков ликованье.
СОЛНЦЕ ГОНИМЫХ
(Из Байрона)
But oh haw could!
Гонимых солнце – и всегда звезда
неспящим и уснувшим навсегда,
мучительная радость прежних дней,
чем ярче ты, тем ночь моя темней.
Зачем, зачем в безжизненной ночи
ты, словно слёзы, льёшь свои лучи
в сиянье слёз… Печальней нету сна:
светла, но далека; чиста, но холодна.
***
Е.Тарасовой
По-августовски свежий и глубокий
лимонный свет стреноженной луны.
Хребты домов и вербы вдоль дороги
густейшей тенью вкось отражены.
В такую ночь собаку тянет в поле,
в такую ночь предчувствие беды…
Пересчитав штакетники околиц,
луна струит над речкой белый дым.
Стоишь-стоишь и вздрогнешь ненароком,
когда в саду, скатившись по листам,
и заблестит, похожий на кристалл.
Седая груша оперлась о крышу,
хрустят ежи примятою травой.
А на стекле рушник крестами вышит –
рушник звезды холодной, но живой.
Уже роса, а с нею запах мёда
от тёмных слив, от брюквы, от коры…
И светосонь – хорошая погода,
а вот о ведьмах тянет говорить.
***
Жестокие детские сны,
чугунка, да степь в буераках,
да песни недавней войны
в расстёгнутых настежь бараках.
Гуляет воскресный народ,
швыряет деньгу пищеторгу.
Отчаянно бабка орёт,
что ироды срезали торбу.
Свистит от восторга шпана,
а воры поодаль – в законе,
прищуром стальным пацана
на подвиги новые гонят.
Надсадно шарманка сипит
про сопки, что мглою покрыты…
И наши карьеры в степи
хранят сновиденья убитых.
Год 53-й! Весна!
Рыдает старуха в ракитах.
В садах и в руинах страна…
Ничто до сих пор не забыто.
***
Анюте
Зеркальный плёс зари вечерней,
песок от влаги потемнел.
Спит над притихшею деревней
нарядный облак в вышине.
Он между вечностью и нами
завис в незримой пустоте
и золотыми куполами
двоится в выпуклой воде.
К нему в белёсом промежутке
прижалась стайка старых хат,
и безалаберные утки
под берег илистый скользят.
И над зелёною рекою
такая Божья благодать.