...Над сонным распадком,
сырым и глухим,
Сентябрьское солнце
встаёт величаво.
ОДИНОЧЕСТВО
Осенний лес и холоден, и пуст.
Ноябрь настал.
Такая тишь кругом.
И только гулко раздаётся хруст
Валежника под мокрым сапогом.
Один лишь дуб хранит свою листву,
Как лета дар
И как о нём печаль.
Глаза мои всё ищут синеву,
Но нет её,
есть лишь
седая даль...
Владимир ГУГА ЧИСТО В ПЛАНЕ...
Владимир Иванович П., в прошлом авторитет Володя Солнцевский, а ныне – депутат федерального собрания, член национального совета при президенте, известный правозащитник и председатель крупнейшего благотворительного фонда, развалился в мягком шезлонге около своего летнего бассейна.
Собрав на лбу морщины, он переваривал съеденного омара и яркое впечатление, полученное от только что увиденной поразительной картины...
Неподалеку от него, утопая по колено в густой сочной траве, расхаживали тонконогие розовые фламинго; грациозная лань, привезённая из далекой страны, загадочно, будто из потустороннего мира, смотрела на своего хозяина; причудливый пеликан охотился у искусственного озерца за рыбой. И вся эта идиллия утопала в чудесной музыке – то струнный квартет, расположившийся в мраморной беседке с кариатидами, разливал по участку сладчайшую, как мёд, мелодию Шуберта.
Что же так напрягло и озадачило известного правозащитника? Просто несколько минут назад мимо забора особняка пронеслась на дешевых велосипедах молодая компашка, состоящая из двух девчонок и двух парней лет по двадцать. Они промелькнули в проёме закрывающихся с тяжёлым гулом бронированных ворот. Чтобы сократить путь к пляжу, велосипедисты каким-то образом проникли на закрытую территорию и радостно прокатились по дорогой голландской брусчатке, в упор, не замечая циклопических особняков сенаторов, банкиров, депутатов. Подобные компании и раньше время от времени проносились мимо поместья П., но правозащитник-авторитет не обращал на них никакого внимание. А тут вдруг задумался... Их появление и исчезновение сильно взбудоражили Владимира Ивановича, задев его за какой-то глубокий и труднодосягаемый нерв.
"Чего они веселятся? – размышлял он, – никаких понятий... Чисто, в плане! Они реально не в теме. Какие-то велосипеды, драные штаны, вопли, сопли. А ведь уже, поди, не дети".
Председатель крупнейшего благотворительного фонда вспомнил, что в их годы уже приобрёл свою первую "точилу", подержанную "девятку". Она ему досталась по-честному: как трофей после разборки с Чёрным Гасаном. Тогда П. был всего лишь пацаном бригады Матвея Пушкинского, ставшего впоследствии председателем государственного совета банкиров. Неделю назад его застрелили прямо около подъезда Государственной Думы.
"Вот так, – думал П., любуясь фламинго, – ступенька за ступенькой, как говорят америкосы, я и поднимался. Всё по понятиям. А ЭТИ, куда катят? Под откос, видимо... Как будто им ничего и не надо. Будто ничего, кроме их раздолбанных велосипедов и пляжа, не существует. Странно это всё... Очень странно... Но ещё страннее то, что я стал задумываться о какой-то чепухе".
Правозащитник оглянулся. Огромный особняк, совмещающий в своей архитектуре все мыслимые стили – от средневековой готики до мотивов русского терема, нависал над ним всей своей пятиэтажной тяжестью.
"Сначала всего этого не было, – продолжал вспоминать П., – но хочешь жить – умей крутиться. А всё ради чего? Чтобы можно было пожить по-человечески. Ведь мне, чисто в плане, много-то не надо. Ведь всё по понятиям. А как иначе? Если у сенатора Мишани Казанского дом с башней в пятнадцать метров, значит и мой не должен быть меньше, если у Коли Нефтяного в жёнах поп-звезда, значит и мне такая нужна; если у Димы Борзого, председателя совета акционеров "Юнион-газ" – вольер с амурскими тиграми, значит, и я не должен отставать. Не жизнь, а каторга..."
– Пупочек! – раздался плаксивый голос жены, – мы поедем сегодня на встречу с англичанами?
– Похоже, что нет... – ответил правозащитник, – контракт уже подписан. Так что обойдутся без нас. Да и зачем... На кой тащиться в центр города, ради какого-то дипломатишки? Там без нас всё сделают.
– Как!? – шоколадная Анжела надула силиконовые губки, – значит, я зря купила платье от Джорджио Армани? Значит, жена дипломата, эта кобыла, не увидит меня в нём?
– Ну... малыш, – засуетился правозащитник, – ну... оденешь его в следующий раз.
– В следующий раз жены дипломата не будет, – холодно ответила Анжела, развернулась и, обиженно поигрывая ягодицами, отправилась в особняк.
"Расстроилась, куколка моя, – подумал депутат, – придётся ей новое колье бриллиантовое купить, а то как-то не по-людски выходит..."
П. включил внутренний калькулятор и быстро подсчитал, во что ему обойдётся невыполненный каприз жены.
"Да... ничего... – решил он, – не обеднею... Это – пустяк".
Огромная бабочка села на живот депутата, выглянувший в разрезе пёстрой рубахи. Он вновь погрузился в размышления.
"Деньги нужны для того, – осенило правозащитника, – чтобы находиться в формате, чтобы всё было как у людей. Потому что, если окажешься вне формата, то сразу попадёшь в лохи, или, как говорят америкосы, в лузеры. Иначе говоря, я гребу лавэ для того, чтобы создавать необходимые условия для пополнения лавэ... Где же смысл?"
Лоб правозащитника взмок.
"Чего-то я стал много думать не по делу... Чисто, в плане... А может... Того... Плюнуть на всё? Плюнуть на всё и свалить куда-нибудь?.. Уехать, типа, на велосипеде?.. – дикая мысль уколола правозащитника куда-то в позвоночник – Свалить? У меня что, крыша поехала от жары? Бред какой-то. А может, всё-таки, взять и сбежать?"
Окрестности элитного поселка огласил какой-то трубный рёв, смешанный с мычанием. Депутат от неожиданности привстал и, нажатием специальной кнопки на мобильнике, вызвал начальника службы безопасности.
– Что это? – спросил он подтянутого мужчину с гранитным лицом, облачённого, несмотря на зной, в строгий чёрный костюм, – что это за вой?
– Да, соседу вашему, Мишке Казанскому, – какое-то чудище африканское привезли, гиппопотама, что-ли...