Ледяной влажный ветер хаотически метался, опутывая всё вокруг колючей проволокой дождя. Чтобы перетерпеть беспорядочные, хлёсткие порывы, пришлось перебегать открытые места. Под деревьями, уворачиваясь от гнущихся веток, легче было идти пешком.
Слева тянулись бесконечные ограды, сменялись базы отдыха, пансионаты, прибрежные виллы. Стараясь держаться поближе к сетке-рабице, которой были огорожены почти все территории, невидимый никому, он упрямо шагал рядом с обочиной обезлюдевшего шоссе, которое упиралось через несколько километров в последние постройки частного сектора, вплотную подступавшие к старому Воронцовскому маяку, за которым начинался государственный природный заказник "Оголовок Воронцовской косы" – несколько гектаров лиманов в обрамлении камышовых зарослей.
Отшвырнув бессмысленный зонт с изломанными спицами, достал из сумки старую ветровку, обтянул ею взмокревшие голову и плечи, и ринулся навстречу неизвестности.
"Слева море, справа шоссе и переходить через него нельзя: шаг в сторону и увязну в камышовой гнили. Попробую проскочить мимо остановки, сигану в заказник и в камышах потеряюсь... Всё, закiнчена думка".
Шквалистый мокрый ветер кромсал в искрившемся мраке кроны лип и платанов, выдёргивая из них увесистые ветки, с треском валившиеся под ноги. Скомканные надвигавшимся ужасом, гасли огоньки дач и коттеджей.
"А эти под козырьком иззябли небось, меня ожидаючи... Я-то разогрелся, двигаюсь ходко... Нет, ещё не всё потеряно. Вон и монумент погибшим морякам. Якоря надраенные..."
В расхристанной ветром промозглой мгле сверкнули багровые сигнальные огни: чёрный сумрак, фыркая неисправной выхлопной трубкой, медленно полз от крытой козырьком остановки. Отчаянно урчащий "ЛАЗ" набирал скорость, словно древний звездолёт, решивший вырваться из зияющих тенёт Железной звезды… Героический шофёр уводил родной автобус подальше от оконечности косы, где приливная волна грозила смять машину и оттащить её в камыши.
"К рынку успеет, припаркует за почтой, с торца, там крепкая кирпичная кладка... Перемычку уже не одолеет. До Воронцовска 23 кэмэ, а волна вот-вот накатит..."
Вымокший до нитки, убыстрил шаг, расплескивая мутную слизь из промокших насквозь кроссовок.
"Дорога жизни… Иди, иди вперед, рейдер хренов, сейчас тебя бандеровцы отметелят!.."
Крепко держа сумку, неспешно поравнялся с остановкой, обошёл её с другой стороны, глядя под ноги. Через несколько секунд за спиной зашлёпали в четыре ноги.
"Вам бы сейчас сразу на захват пойти, я отбиться не смогу... Теряете инициативу... На старт!.."
Слева растянулся ряд домов, справа стелилась гривистая нива камышей. Под ногами зачавкала вязкая грязь.
"Мой единственный шанс. Заказник исходил в погожие дни, знаю каждую тропку. Добегу до автостоянки, а далее blinde date – "Свидание вслепую". Была у них такая группа-однодневка в Штатах в 80-м... И традиция у стопроцентных янки – знакомить молодых и рьяных... "Кохаю разгильдяйскую жизнь!.." Любимая прибаутка покойного прапора Паши Цеверимова... Как он там заваливал с фальшивой распальцовкой в ресторан с гуцулками... "Заключительная часть программы напоминает пение покойного очень талантливого певца Олтиса Рединга…" Был такой, в 26 лет упал с самолёта в лагуну и окачурился, когда меня ещё на свете не было, а Стиви Вондера подвели за ручку к фортепьяно... Марш!!!"
Забросив ленту рукояти за голову, он стиснул драгоценную ношу ладонью и ринулся в темноту по скользкому, проминавшемуся песчанику. Задев запястьем что-то железное, принял влево, чуть выставив локоть.
"Мусорный бак!.. Не врезаться бы в камыши... Теперь правее, правее по кромке лужи ещё пятнадцать метров, не поскользнись... Там щит забелеет, ориентир..."
– Стоять, гицель!..
– Геть, москаль!..
Ветер доносил частое дыхание преследователей, спешивших настичь его в ошмётках света, источаемого одинокой лампочкой, отчаянно раскачивавшейся на самом крайнем деревянном столбе.
""Генерали пiщаних Кар'ерив"... Помнишь, в 76-м "Инкогнито" выступало в дэка "Текстильщик", сыграли тогда песенку из фильма. А, проклятый С., забудь про него... Здесь сонце насолонило, насолодило, навiтамiнiзувало... Здесь закони джунглiв... Сейчас тебя милицiaнты-западенцы сцапают, отберут всё и сбросят в чахлак, чтоб не шлялся клятый москаль по незалежнiм лиманам!.."
Сзади едва не обожгла разлапистая пятерня, что-то грузное плюхнулось и послышалась замешанная на мове матерная брань. Он устремился к возвышавшемуся невдалеке стенду с правилами поведения в госзаказнике. Отяжелевшие ноги ощутили твёрдое покрытие.
"Асфальт... положили в прошлом году. Поверну сразу влево, пройду к заливу вслепую через вторую протоку, она узенькая... Гнездовья поразнесло, птиц не слышно, не выдадут..."
– Лесь, жинись за ним!..
– Петро, автiвка трэба! Побачай, яки вогнегасник с нiбiс… Яки вiтре!..
Его преследователи сбавили шаг. В темноте вспыхнул фонарик и угрюмый электродиодный луч щупал тёмно-зелёную гущу.
– Без рук, без нiг, по водi плавае... Москаль, дуже хитрiй звiр... Ну его к бiсу...
– Брысь, Петро... Дай, я сам!.. За що мы вмерзлi на Майдане!..
Последние слова утонули в грохочущем шуме волн: ветер сменил направление.
В кромешной ветристой темноте, прижав заветную сумку к животу и вытянув правую руку вперёд, он продвигался на ощупь, скрупулёзно считая шаги, как когда-то в детстве в подвале, когда шёл к своему сараю... Но теперь приходилось подносить ладонь к лицу, отстраняя беснующиеся остролистые стебли, норовившие оцарапать щеки. Окуная пятки в волнующуюся смрадную жижу, тут же решительно выдирал их из грязи, переступал на носки и делал следующий основательно подготовленный шаг.
"В такую темень не местные к заливу не сунутся. Тут и прожектор не поможет…"
И словно в отместку, сзади начали стрелять. Под ноги свалился срезанный наповал толстенный ствол с мохнатым набалдашником. Отбросил поверженный камыш коленом.
"А у них что за ствол?.. "Байкал ТМ" переделанный под стрельбу патронами калибра 7,5 мм... Дуло распирает от лишних джоулей, самодельный затвор клинит… Ребята в ОРЧе ещё смеялись..."
Гулкие хлопки чеканили мглу и пару раз дожали до земли, но он не останавливался и, распрямляясь на секунду, вышагивал дальше, впиваясь исколотыми пальцами в шершавые стебли камышей. И когда ступни вдруг увязли в грязи по щиколотку, сердце полоснула ледяная мысль: "Заблудился?.. Нет, лиман слева, а эта малая протока, поворот со старой егерской тропы... Не дрейфь!.."
Не сбавляя и не убыстряя ход, ничего не видя перед собой, досчитал до конца, развернул корпус вправо, промаршировал вперёд, потом влево, и наконец ускорил ход, напрочь забыв про страх и галичан-милицiaнтов.