БОГОХУЛЬНИК ИЗ БЕЛГОРОДА
Если посмотреть пристальнее на биографию Николая Кооля, то поэзии в ней немного. Родился он четвёртого декабря 1903 года в Боровичском уезде Новгородской губернии. В 1919 году шестнадцатилетний Кооль покинул родительский дом, отрёкшись от "отца-кулака", и оказался в Белгороде, где довольно скоро стал бойцом ЧОНа. А дальше – активное участие в реквизициях, расстрелах и расправах с разного рода "контрреволюционерами" и вообще недовольными "рабоче-крестьянской диктатурой". На этой своей работе Николай Кооль весьма преуспел и скоро вошёл в состав укома комсомола, а также возглавил уездный политпросвет.
Здесь уже начинается и его литературная деятельность. В основном это самопальные "частушки". Вот образец: "Если вашу, бога мать, красну богородицу Кажну ночь селом ... топтать, Чё у ней народится?"
Пописывает он и статейки – так сказать, на злобу революционного дня. Вот заголовки статей Н.Кооля тех лет: "Мы перебьём всех бандитов или удушим их ядовитыми газами!", "Задание ЦК РКП(б) выполним досрочно!", "Послед- нее слово за ЧК!"
Согласно официальной версии, песня "Там вдали за рекой" появилась в 1924 году, когда у молодого, но уже опытного "частушечника" начал прорезаться поэтический дар. Сам Николай Кооль вспоминал впоследствии, что сочиняя своё стихотворение про гибнущего от вражеской пули комсомольца, он почему-то всё время припоминал старинную каторжанскую песню "Лишь только в Сибири займётся заря", которая и дала ему будто бы некий "ритмический рисунок". Интересно и то, что в будущем (а скончался Кооль в 1974 году) автор красноармейского "шлягера" держался скромно и никогда особенно не выпячивал своих заслуг перед советским песенным жанром, никогда сильно не настаивал на своём авторстве – во всяком случае, до 1950 года.
А песня оказалась невероятно востребованной. Недаром многие считали её продуктом народного творчества. Одних только вариаций и пародий было создано за несколько десятков лет неисчислимое множество.
В годы сталинского террора появилась зэковская версия: "...сотни старых бойцов из будённовских войск до сих пор в лагерях догнивают". В Израиле русскоязычные репатрианты придумали свой вариант: "И бесплатно отряд поскакал на врага..." Среди нарождающихся к будущей горбачёвской перестройке "неформалов" появилась такая, понятная им, пародия: "И боец голубой вдруг поник головой – наркоманское сердце пробито..." И наконец, последней наверное пародией знаменитой песни (кому сегодня, в самом деле, придёт в голову пародировать комсомольскую лирику?) и в то же время, на мой взгляд, самой остроумной из всех предыдущих, стала песня профессора Лебединского "Там вдали у метро". Издевательски-лиричный напев про непутёвого братка, убитого в ходе бессмысленной, но кровавой разборки, стал своеобразным философским итогом пути, проделанного страной за семьдесят непростых лет – от фальшивой комсомольской романтики двадцатых годов до ещё более фальшивой – уголовной романтики "лихих" девяностых.
"ВЗЛЕТИ ВЫШЕ СОЛНЦА..."
Какая песня из нашего пионерского-комсомольского советского прошлого могла бы сравниться по популярности с "Там вдали за рекой"? Я думаю, это "Орлёнок".
Мальчишка, взятый в плен "беляками" и ожидающий расстрела, стал не просто очередным советским героем. Орлёнок – советский бренд. Что только не называлось этим словом: и два пионерских лагеря – один в Краснодарском крае, второй в Белоруссии, и детская телестудия при центральном телевидении СССР, и велосипед, и даже одна из ныне забытых электронно-вычислительных машин.
Но кто такой этот Орлёнок? Откуда он вообще взялся?
Официальная советская версия гласит, что впервые мелодия песни прозвучала со сцены спектакля "Зямка Копач" или же "Хлопчик", поставленного еврейским местечковым театром в 1936 году, на идише. Пьесу написал Марк Даниэль (Меерович) – еврейский драматург, отец будущего диссидента Юлия Даниэля, умерший в 1940 году от туберкулеза. Здесь надо сказать, что всё немалое, в общем, литературное наследие Марка Даниэля сегодня забыто наглухо, несмотря на то, что в плане художественном его книги значительно ярче и интереснее текстов современных нам еврейских литераторов, обильно осыпаемых литературными премиями – что, впрочем, не столько говорит о качестве литераторов, сколько о качестве премий.