Все мы агнцы не божьи, но адовы, возлюбившие терпкость греха. Словно сок по рукам виноградаря, кровь течёт по рукам Пастуха.
Заходило кровавое брожево...
Боже правый, спаси и прости! Смерть ли
в землю российскую брошена
из Твоей милосердной горсти?
Если – жизнь,
то откуда старинная обречённость грядущих времён:
в этом мире
загубят невинного
под круженье зловещих ворон.
***
Теряет дерево листву,
душа с надеждой расстаётся. Последней мукой остаётся
лишь ветра свист да сердца стук.
Скрипя уключинами лет
и упирая ветки в небо,
что помнит дерево под снегом,
о том помину нет.
Но здесь опора и приют
душе – зазимовавшей птице.
А снег валится и валится,
и на снега – снега падут.
Пустыней станет белый свет,
и жизнь угаснет под сугробом,
но дерево предстанет Богом, которого, казалось, нет.
Когда к стволу его прильнёт
печали ласточка слепая,
она услышит, замирая:
в нём завязь робкая живёт.
***
Анатолию Жигулину
Тихий вечер, тихий снег,
Светлая дорога...
Одинокий человек,
Не держись порога!
В даль сомнений поспешай
Вслед снегам кипучим.
Одинокая душа
Всем ветрам попутчик.
В даль сомнений, где поля
В ожиданьи строгом.
Да хранит тебя земля
И ведёт дорога.
***
О кто не испытал сердечных ран!
Я говорю и вижу сквозь туман,
в котором тонут голоса и лица,
а в небесах стремительная птица кричит, и сердце начинает биться
на этот зов из небывалых стран, –
но кто не испытал сердечных ран! – она летит из далека-далёка,
а мне моя печальная дорога
под этим небом, обещавшим Бога,
но только умножающим обман...
О, кто не испытал сердечных ран!
***
Тс-с, тише...
дети спят в Нагорном Карабахе, ручонки разбросав в неутолимом сне. Над ними в вышине
захлопотали птахи
над свадебным гнездом.
И значит, быть весне.
И свежий ветерок,
вздувая рубашонки,
защекотал детей от локонов до пят. И неумолчно мать
зовёт из сна ребёнка... Но – тише – дети спят.
Унявши кулачки,
уста сомкнувши прочно,
закрыв глаза на все грядущие века, спят ангелы пречистые обочин,
спят агнцы Магомета и Христа.
Они уже не встанут – Бог единый
им надевает скорбные венцы,
пока враждой и болью горбят спины
и пули льют их кровные отцы.
Дмитрий ВОЛОДИХИН ВОСХОЖДЕНИЕ К ЧИСТОТЕ
Творчество Захара Прилепина это брелок с секретом. И те, кто близок нижегородскому писателю по мировоззрению, и те, кто видит мир совершенно иначе, единодушно говорят: "Сила!" А потом добавляют – некоторые вполголоса, иные же не таясь: "Появился наконец-то… Дождались". Но когда пытаются определить, в чём сила-то, из чего проистекает та пронзительная мощь, с которой Прилепин воздействует на души, начинается невнятное брожение от эпитета к эпитету. Сильный… нежный… мужской… правдивый… искренний… русский… патриотический… точный… И всегда-то остаётся что-то лишнее, никак не вписывающееся в общую картину. Как если бы старую игрушку, брелок из дюжины деталей, разобрал бы досужий человек, а собрать никак у него не получалось бы: то одну фитюльку забыл вставить, то другая отчего-то "не подстроилась", то третья оказалась "лишней".
Оттого и вся конструкция раз за разом выходит неполной. Так может быть, весь план сборки, изначально прилагавшийся к "брелку", – ложный? В самой своей основе?
Очень многие публицисты, писатели, даже критики поддаются одному соблазну: пытаются сблизить имидж Захара Прилепина и генеральные смыслы его прозы. А это путь ложный. Публичный деятель Захар Прилепин выглядит на порядок, если не на два порядка проще и понятнее того, что пишет литератор Захар Прилепин. Вроде бы, всё на виду, всё просто, всё прозрачно, чуть ли не напоказ: смотрите, нечего скрывать! Боец ОМОНа, бывший нацбол, молодой русский парень, из самой земли нашей высосал правду, швырнул её в глаза тем, кто не хочет её видеть, настоящий мужик, нехилый бухарик, брутальный, крепкий, литературный самородок, дар нравственно крепкой провинции…
Вот оно: детальки от брелка. Не собирается. И происходит разочарование: как же так, отчего ж он не до конца и не во всём патриот? Зачем с либеральными писателями и общественными деятелями хороводит? Почему, раз такой нравственный, про секс так обильно и так откровенно пишет? А правда у него, зачем она ни в какое политическое дело до конца не конвертируется: и туда не уложишь, и отсюда вершки торчат, и вон там корешки не укладываются…
Наконец, сам Прилепин дал подсказку "собирателям брелка", опубликовав превосходное жизнеописание Леонида Леонова в серии ЖЗЛ. Автор постарался "дешифровать" тексты Леонова, вытащить на свет Божий его "огромную игру" с властью и с Богом. Но текст Прилепина в неменьшей степени помогает дешифровать его самого. Главный урок прочтения "Леонида Леонова" – сложность, изощрённость Захара Прилепина.