ПОЛЬСКИЙ САМОЛЁТ
Памяти поляков, летевших в Катынь
В молочном тумане сквозил самолёт
Над тихим предместьем Смоленска.
Его на посадку направил пилот
В порыве отчаянно-дерзком.
Ещё он летел – а уж свечи зажглись
И слёзы роняли из воска,
И жертвы в полёте помиловать Жизнь
Молила у Смерти на польском.
Но кроны деревьев срезая крылом,
Он грудью ударился в землю...
И облачко млечным повисло крестом
Под вспыхнувшим солнцем апреля.
Как след необъявленной вечной войны –
От птицы стальной разлетелись обломки.
Играют в войну у Смоленской стены
Прославленных витязей дети-потомки.
Ни стрел, ни ракет намерений чужих
Дух русского рыцарства здесь не пропустит.
Недаром зовут в лонах далей льняных
Издревле Смоленщину Белою Русью.
Но рушит Москва свой благой третий Рим,
Не верит слезам и над ними глумится.
Смоленск – город-ключ, он щитом перед ним,
Он беден – но честью искуплен сторицей.
Москва-Мессалина не ценит царей,
В нарядных фасадах все фишки тасуя.
Близ Храма Блаженному спит мавзолей,
Как спал у Помпеи безумный Везувий...
Мир тесен и хрупок – нельзя нам, друзья,
Злорадствовать, видя Христовые страсти,
Свою же удачу бездумно дразня,
На долю свою выкликая несчастья.
Чужую беду – панацеей от бед
Своих принимают лишь слабые люди.
Пусть польский кровавый отчаянный след
Всеобщей славянской утратою будет.
Прощай, президент! И на месть не зови.
Шипеть не пристало на русскую землю.
На месте крушения Храм на крови
Построят – одержат победу над темью.
Та темь над Катынью висит вороньём
И носит сиротские души поляков,
Казнённых, крещённых свинцовым огнём,
Когда затевалась всемирная драка.
Катынь, упокой неприкаянный прах,
Ему не дают успокоиться бесы.
Пусть Храм на крови посещает поляк
И свято творит просветлённые мессы;
Чтоб мир о змеиных забыл языках,
Изжил все шахидские поползновения,
И память держать на висячих замках
Не стали мы в смутах и вечном смятении;
Чтоб жёны пророков рождали детей
И их не взрывали с собой до зачатья...
Среди поминальных я вижу свечей
Не Образ распятья, а Образ объятья!
Обнимутся все на алтарной крови –
И мир засияет под сводами радуг!
Скукожится ложь перед ликом Любви
И злоба сгорит перед обликом Правды!
***
Пророчества любят рождаться во мгле,
Их лучшее время – последняя осень.
Пророчества всходят на гиблой земле,
Земля нам сама их как месть преподносит.
А молния с неба – пророчества знак,
Что свод полосует, кроит поднебесье,
И взгляды метает разгневанный зрак,
Трясёт купола, 4чтоб вернуть равновесье.
РУСЬ НЕПРЕХОДЯЩАЯ
Есть на свете ли что-то дороже
Этих рощ для меня, этих мест?
Здесь погоста последний порожек
Намечает, где станет мой крест.
Есть ли что-то роднее и ближе
Уходящей страны в облака,
Где народ нищетою обижен,
Но беззлобно доверчив пока?
Здесь не пашут почти и не сеют,
А берёзы кладбищенских рощ –
Нет их выше и нет их стройнее,
Лишь они поднимаются в рост.
Всё в руинах село, будто залпы
Откатились на запад в войне.
И к тому все привыкли, что завтра
Станет хуже, чем прежде в стране.
Не поэтому ль мне и больнее
Видеть Русь, за неё и боюсь.
Не поэтому ль мне и роднее
Наша непреходящая Русь.
Да, уходит в чертоги небесные,
Уплывает, как Китеж, на дно.
Здесь же участь её неизвестная,
Но я верю в неё всё равно.
Я люблю эту землю немилую,
Эту милую землю люблю...
Всё равно за неё душу выну я
И в небесные выси зашлю!
ПОКА ЗЕМЛЯ ЖИВА
Пустеют и немеют
Поля земли. Пойми,
Когда на ней не сеют,
Она берёт людьми…
На нас она пеняет
За свой аршин, за гуж.
И Русь она меняет
На царство мёртвых душ.
Она, земля сырая,
Что клин без мужика,
Пядь сладкая пустая…
Грызёт её тоска.
Но вот она одета