— Вот где мы встретились? Это судьба, Иисус!
— Кайся и помни! — ответил Спаситель Вараввы...
Солнце вставало над башней забвенья и славы.
Дом прокуратора — призрак меж злом и добром,
На Иисуса он глянул державным орлом.
Молвил Пилат, возвышая свой голос судейский,
И загремел его жребий: — Ты Царь Иудейский?
Молвил Христос: — Ты сказал, и сказал не свое.
Но не от мира сего ныне Царство Мое...
"Ритор!" — подумал Пилат и на время забылся.
Голос глаголил: — На то Я пришел и явился,
Чтоб проповедовать истину, только ее.
Истинный в мире да слушает слово Мое!
Глянул Пилат на Христа и промолвил с тоскою:
— Истина? Сам-то ты знаешь, что это такое?
Я ненавижу туземцев, сикеру и ложь.
Ты не похож на туземца. — И ты не похож. -
И усмехнулся Пилат и промолвил с тоскою:
— Ладно, ступай. Я не вижу вины за тобою...
Вспомнил Пилат, как проснулась от страха жена
Ночью в постели и, сонным виденьем полна,
За Иисуса просила его заступиться.
Впрочем, не то еще женщине может присниться!
В праздничный день он всегда отпускал одного
Из заключенных в узилище мира сего.
Нынче был праздник, и нынче он мог заступиться
За Иисуса. Сон в истину, как говорится.
Вызвал старейшин. Задача казалась проста.
Он предложил отпустить им на выбор: Христа
Или Варавву. И все закричали: Варавву!
Злоба старейшин Пилату пришлась не по нраву.
Вышел он к людям. Задача казалась проста.
Он предложил отпустить им на выбор: Христа
Или Варавву. И все закричали: Варавву!
Воля народа Пилату пришлась не по нраву.
Слышал ли это Варавва в темнице глухой,
Или не слышал — но он был народный герой,
Ибо людей подстрекал против римского права...
В каждом еврее доныне не умер Варавва.
— Как поступить с Иисусом? — промолвил Пилат.
Дружно толпа отвечала: — Да будет распят!
— Он не виновен. — Да будет распят, — закричали
Люди толпы, и Пилат побледнел от печали.
Так был отпущен Варавва и предан Христос.
Бледную весть во все стороны ветер разнес.
Первосвященник умыл свои бледные руки.
Но, принимая Христа на земные поруки,
Люди Его увенчали терновым венцом
И бичевали плетями с зашитым свинцом.
— Радуйся, Царь Иудейский! — глумливо кричали.
Заволокнились глаза голубиной печали.
"Это Мне снится!" — скрепил свое сердце Христос
И на Голгофу орудие казни понес.
Снилось Христу это бремя, и вопли, и визги,
Это паденье народа, и вечные брызги —
Словно с горы низвергалась река в океан...
Это паденье предвидел пророк Иоанн.
Снилось Христу сего мира пустынное поле,
Где Он насытил пять тысяч народа и боле,
Дав пять хлебов и две малые рыбы на всех,
Чтобы Его поминали добром во гресех.
Громко об этом вещали народные хоры,
И отзывались речные долины и горы.
Здесь эти тысячи, здесь! И от мира сего
Злобно кричали: — Распните, распните Его!..
Здесь Его плоть на куски пять хлебов разрывали.
Здесь Его кости две малые рыбы глотали.
Здесь Его кровь, как вино, распивала толпа.
Вера упала. Народная воля слепа.
Он бы их мог превратить в серый пепел и угли —
Гневно глаза промерцали и тотчас потухли.
Что есть смиренье? Об этом другие века
Пусть размышляют. Но тайна сия велика...
Медленно в гору Он шел, как согбенная вера,
Остановился, услышав смешок Агасфера,
— Дай Мне напиться! — запекшимся ртом произнес.
— Если докажешь, что ты настоящий Христос.
Я утолю твою жажду — когда ты вернешься.