не проиграл, по пьянке, в карты.
Ее, как в рюмочке вино,
я нес, пересекая местность.
И… расплескал. И вот уж дно
обнажено… И в членах — ветхость.
21/1-2001 г.
Питер
***
Нет, чувства не должны дремать,
или — звереть от лишней прыти.
Есть дети, что не любят мать,
а то и вовсе — ненавидят.
Аэропорт. Рубеж, барьер.
За ним — свободное пространство.
А здесь еще — СССР,
и — скукота, и окаянство.
Взойдя по трапу, с высоты
он плюнул на родную землю…
Свистят пропеллеров винты!
А в мягких креслах — чувства дремлют.
22/1-2001 г.
Питер
***
На меня обрушилась вода:
майский дождь — холодный, возмужалый!
Я подумал: ладно, не беда —
пусть остудит ливень дух мой шалый.
Ну, а тряпки, что на телесах,
пусть, раскиснув, явятся компрессом:
я — горяч, как солнце в небесах,
только меньшим обладаю весом.
Я стоял под тучей грозовой —
возмутитель, жуткого любитель,
вспоминая давний деловой
"душ Шарко"!.. свой первый вытрезвитель.
21/1-2001 г.
Питер
***
"Нельзя дважды войти
в одну и туже реку"
(Расхожая истина)
Не в реку, да еще не зная броду,
нельзя войти… При чем же тут река?
Нельзя войти в одну и ту же в о д у,
что заступила философская нога.
Вода уйдет из-под ноги мгновенно:
она — течет! А в реку можешь ты
войти не дважды ножкою смятенной,
а многократно… повторив свои труды.
Вода уйдет, как нашей жизни миги,
в тот океан, где плавятся века…
Останется, как знак библейской Книги,
бессмертной жизни вечная Река!
21–22/1-2001 г.
Питер
***
Проникли голуби в вокзал,
за ними — воробьи-малявки.
"Привет вам, птицы!" — как сказал
писатель Витенька Голявкин.
Январь. На улице мороз.
А птичьи лапки — без обуток.
Тепло вокзальное — наркоз:
кидает в сон… Но — пуст желудок.
Терзает мальчик пирожок,
роняя вкусные излишки.
И плавный делают прыжок
с высот вокзальных воробьишки.
Под лавкой спит чумазый кот.
Пусть он проснется… ближе к лету.
А пассажиры (не народ) —
вот-вот сорвутся и уедут.
2001 г.
***
Набрав внушительный объем,
мне говорит Судьба-шептунья:
"Мы больше водочки не пьем!
Предпочитаем ей — раздумья".
— Раздумья? Это хорошо, —
ответил я. — Но — в меру, в меру!
Дабы не стерся в порошок
умишко куцего размеру.
Уж лучше с песней на устах
поступок совершить фривольный
и утопать затем в цветах,
но… не в гробу, а в чистом поле!
2001 г.
***
"На воре шапка горит"
Пословица
На меня глаза таращит
"кое-кто… у нас… порой",
словно я какой образчик, —
ящер, вор, антигерой.
В парке сидючи на лавке,
ощущаю взгляд малявки.
Тетка сдобная в метро
на меня глядит хитро!
А потом, когда под ужин
я вдохнул в себя коньяк, —
понял вдруг: кому ты нужен,
псих! С диагнозом — маньяк.
2001 г.
***
Открыть окно и слушать ветер,
забыв, что спать давно пора;
вдыхая аромат созвездий
и запах хвойного костра.
Ночь — егоза и хлопотунья!
Она, потворствуя иным,
располагает не к раздумьям —
к делам разбойным, озорным.
И я, вдыхая жизни темень
и бытия вкушая ложь,
слежу безнравственные тени,
рукой сжимая — острый нож!
2001 г.
***
"Всему свое время"
Поговорка
Струны лопнули гитарные,
пальцы скрючились от холода.
И во рту слова бульварные —
недопеты, недомолоты…
Враз рассыпалась компания,
отрезвели гости-пьяницы.
Началась, похоже, паника, —
поспешили все откланяться.
А причина — не милиция,
не дубинкою по темечку —
просто начал веселиться я
слишком поздно… вышло времечко.
2001 г.
ЛАМПЁШКА
Мрачноват, сутул, не брит —
я приду к тебе не скоро.
Ледяной корой покрыт
страшный, тусклый, скользкий город.
Ты лампёшку не гаси
в неказистой комнатёнке —
пусть, недрёмная, висит,
пусть мерцает сквозь потёмки.
Путеводною звездой
для меня пускай послужит.
Худо мне… С самим собой.
Но уже — не будет хуже.
На дворе темным-темно,
на душе — зело отвратно!
Я нашел твоё окно
где-то за полночь изрядно.
А лампёшка — это знак,
то есть — дух, лишённый тела,
что рассеивает мрак!
…Лишь бы — не перегорела.
2001 г.
Н И Ш А
Два квадратных метра ниши.
Стол и стул. И стопка книг.
Я сижу, в нее забившись,
я желанного — достиг!
Есть окно… Тяжелой шторой