Что ж, мой Евгений на свободе (!), к тому же, есть и повод вроде, и мы беседу поведем не столь о неких, сколь о нем...
Судьба Евгения хранила, и чтобы он не мог скучать, ему удачу подарила — на ваши письма отвечать. Проханов, самых честных правил, ему под этот диалог в газете место предоставил и лучше выдумать не мог.
Так и читает мой Евгений неистощимый сей пакет ума холодных наблюдений и сердца горестных замет, встречает в письмах смех и слезы, находит всякие курьезы, ему и больно, и смешно — и это тянется давно...
Мечтам и годам нет возврата, но мне чем дальше — тем ясней: он любит вас любовью брата, а может быть, еще сильней. Он пишет вам — чего же боле, и Бог свидетель: в вашей воле — не расставаться дольше с ним, а мне — с Евгением моим”.
"Евгений о неких" — это уже не роль, не игра, это, как я считаю, вполне серьезная рубрика в "Дне", а потом и в "Завтра"— серьезная по задачам, по замыслу, и разве что лишь по форме, по исполнению она легче и веселее, чем все другое в газете. Моя переписка с читателями длится уже десять лет — когда интенсивно, когда с перебоями, что напрямую зависит от почты редакции, ее характера и объема… Отбираю из писем чаще курьезные, в этом же духе даю ответы, а в начале колонки и в завершении делаю некое обрамление из стихов, зачастую на мотив всем знакомых советских песен. Располагаю же это не как куплеты, а в строчку, как прозу, чтоб не терять дорогого в газете места. Когда есть порыв, настроение — делаю это легко и быстро, а если, напротив, чувствую, что вымучиваю и напрягаюсь, — на время откладываю перо. В каких-то газетах вижу в последние годы попытки печатать что-то подобное, но чаще всего это просто "хохмочки", юмор лишь ради юмора, к тому же еще сплошь и рядом на уровне то дилетантском, то просто скабрезно-пошлом. Русского смеха, увы, там нет, да и быть не может: сатирики демгазет и демтелевидения у нас по традиции "одесского" разлива.
Цитировать здесь письма и ответы из "Евгения…" я не планировал, все это было в газете и даже в отдельно изданной книжке, да и живут подобные вещи обычно так же недолго, как номер любого периодического издания. События устаревают, вослед им идут другие — о них, даст Бог, и расскажет еще мой герой на новых страницах "Завтра". Я точно знаю, что встреч с ним охотно ждут его друзья и единомышленники, и что эта неброская роль дорога и близка ему так же, как мне — все три мои, верные и любимые, главные роли: и Тёркин, и Швейк, и Евгений о неких…
Леонид Шебаршин ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ
Рукописи не горят. Горят издатели.
Мог бы покаяться только в одном. Грешил, но мало.
Жить еще можно, но очень уж противно.
Демократия могла бы выжить, если бы не демократы.
Русское чудо. Экономику уничтожили, а народ все еще живет.
Совет безотказности при президенте.
Министрами не рождаются. Ими становятся люди, не рожденные быть министрами.
Горбачева погубила женская черта характера — быть любимым любой ценой.
Инвалиды интеллектуального труда.
Служба государственной безнаказанности.
Время — деньги. Время пребывания у власти.
Газеты — поле врани.
В трясине потрясений.
У нас давно есть частная собственность. Честной нет.
Беспросветно светлое будущее.
Стесняясь самих себя, демократы переименовались в реформаторов.
Лицо, достойное не столько кисти художника, сколько молотка скульптора.
История реформы или хроника катастроф.
Мстят прошлому, чтобы расправиться с будущим.