Лицо Дмитрия переместилось. Теперь он уже был близко, почти у самого окна. И она ходила по комнате, переставляя то цветы в вазе, то книжку. Она уже слышала или ей казалось, что она слышит его дыхание. Она знала, как он волнуется, это волнение передалось и ей. Она упала на разобранную кровать и, раскинув руки, громко сказала:
— Митя! Иди же сюда!
— Над подоконником застыла его голова.
— Идите!
Елена Сергеевна улыбнулась ему. Дмитрий, молча, но сильно покрасневший, влез в окно, медленно подошел к ней. Его грудь тяжело дышала. Она сама взяла его за руку и притянула к себе. Они долго, молча целовались, пока у Елены Сергеевны не закружилась голова. Отдалась она ему так, как, пожалуй, никогда и никому не отдавалась. После Дмитрий точно так же, через окно, ушел. Елена Сергеевна лежала, раскинув ноги, и вся, до кончиков ногтей, была счастлива. Было счастливо ее большое, белое тело, которое сейчас отдыхало, и только сердце сильно стучало в грудную клетку. И словно вторя его ударам, она услышала: тук-тук-тук-тук…
— Митя… — прошептала она и засмеялась тому, что этот мальчик так и не сказал ей ни слова!
Вечером приехал муж, привез продукты, новости и запах города. И как всегда, она его кормила, слушала, мило улыбалась. Когда нужно было ложиться спать, муж ее спросил:
— Ты меня любишь?!
— Очень! — сказала Елена Сергеевна.
Через полчаса они уже спали.
Утром она услышала: "Тук-тук-тук!" — вскочила и, подбежав к окну, громко позвала:
— Митя!
Потом услышала, как он бежит через кустарник… Вот его лицо, счастливое, юное! Он легко впрыгнул в спальню, обнял ее, еще горячую от сна, и спросил:
— Ты любишь меня?!
— Очень! — ответила Елена Сергеевна.
Она была счастлива.
Владимир Бондаренко НЕВЫ ДЕРЖАВНО ЛИ ТЕЧЕНЬЕ?
ЗВОНЯТ С ПЕРВЫХ ДНЕЙ МАЯ со всех сторон: неужели Александр Проханов стал лауреатом "Национального бестселлера"? Объясняю, что он стал лидером в круге первом и по итогам голосования двадцати членов большого жюри не только попал в шорт-лист, но и набрал наибольшее число баллов. А второй круг еще впереди, и мы выезжаем в Питер 24 мая для определения окончательных результатов. Но шансы пройти второй круг у него минимальны, малое жюри составлено таким образом, чтобы никому из патриотов, будь ты самим Достоевским или Лесковым, Буниным или Булгаковым, главный приз не достался. Вот первоначальный состав малого жюри: известный банкир Владимир Коган, телеведущий Дмитрий Дибров, поэтесса из андеграунда Елена Шварц, один из лидеров рока, главный редактор "Плейбоя" Артем Троицкий, питерский прозаик Павел Крусанов и нынешний лефортовский узник Эдуард Лимонов. Председатель жюри с диктаторскими полномочиями — Ирина Хакамада. Дибров за день до финала отпал, отказался, сославшись на незнание литературы.
А вот шорт-лист: шесть финалистов из доброй сотни нашумевших произведений московских, питерских и провинциальных авторов, удостоенных чести быть представленными на первую премию "Национальный бестселлер": Александр Проханов "Идущие в ночи" — 9 баллов, Эдуард Лимонов "Книга мертвых" — 8 баллов, Сергей Болмат "Сами по себе" — 8 баллов, Владимир Сорокин "Пир" — 6 баллов, Дмитрий Быков "Оправдание" — 6 баллов, Леонид Юзефович "Князь ветра" — 5 баллов.
Либеральные газеты ехидно спрашивали: как Ирина Хакамада будет читать прозу Александра Проханова? Нашей демшизе кажется, что это все равно, что живого ежа целиком проглотить. Все были уверены, что Хакамада не позволит попасть в лауреаты чужому для демократов писателю.
Да и банкир Владимир Коган вряд ли был отнесен к поклонникам газеты "Завтра". И потому отчаянные оптимисты из патриотов надеялись лишь на фронду Диброва, желающего отомстить путинскому режиму за НТВ, на рокерскую эпатажность и антибуржуазность Артема Троицкого, на латентную имперскость Павла Крусанова. И на общечеловеческую жалость и сострадание к узнику Лефортовского каземата Эдуарду Лимонову, на писательскую солидарность. Еще в памяти выдвижение в российские академики Максима Горького, когда он находился тоже под следствием в царское время... Все оптимисты, и я в том числе, просчитались. Не нашлось ни солидарности, ни сострадания, ни смелого эпатажа, ни желания подняться поверх барьеров. Либеральная тусовка продемонстрировала свое буржуазное нутро, но зато политики и финансисты оказались на высоте. Впрочем, по порядку.