Последние из Летучей Бригады, взгляните — это они.
Былая выправка, где ты? Колени болят, спина…
Какая уж тут атака — видать, прошли времена!
Мундир изношен в лохмотья, но только такой и есть.
Последние из Летучей Бригады поэту отдали честь.
Сержант-оратор поэту сказал: "Простите, но вы,
Сэр, хорошо написали. Мои друзья не мертвы.
Все это чистая правда; сэр, нас заждался ад,
Именуемым домом работным; что делать, такой расклад.
И все-таки вам спасибо; обойдемся без пищи, сэр;
Но вы напишите подробней, пусть будет другим пример.
Нас выбросили на свалку, хотя вспоминают порой.
Мы — Балаклавы герои. Но хочет есть и герой!"
Отступила бедная армия, хромая, скрывая гнев.
И вспыхнуло сердце поэта, забилось, "презренье презрев".
И он написал о героях стихи, что читались навзрыд,
И жирные души британцев вдруг испытали Стыд.
О, тридцать миллионов счастливцев твердят о величье страны,
А двадцать голодных героев опять побираться должны;
Внукам о "чести бремени…" рассказываем со стыдом,
Но последних из Летучей Бригады прячем в работный дом!
ЗОВ
Я — родина их предков,
И через много дней
Я созову обратно
Разбросанных детей.
Под их ногами в травах
Вздохнет моя земля.
Придут совсем чужими
Родные сыновья.
Пусть древние деревья
Нелепы в их судьбе,
Я словно на колени
Их притяну к себе.
Вечерний запах дыма
Опять взволнует грудь,
И вспомнят пилигримы
Свой исполинский путь.
Пускай темно значенье,
Что привело назад —
Слезами я наполню
Прозревшие глаза.
КОЛДОВСКАЯ ОСАДА
Мне было немало забот дано —
Справлялся и гнал со двора!
Играл в борьбу и тешил судьбу,
Но это — другая игра.
Не буду сражаться с незримым мечом,
Со стрелами, чьи укусы просты —
Отдай ключи для встречи в ночи —
Мечтателю, чьи реальны мечты!
Спроси про условья и их прими.
Мгновенно, а то мы рассердим его!
Я прежде в июль не страшился пуль,
Но это — другое занятье, ого.
Меня не пугает ни ангел, ни черт
(Я знаю: хозяин глядит с высоты!)
Открой же врата, войдет он туда,
Мечтатель, чьи реальны мечты!
Сейчас императору не уступлю,
Король для меня, что обычный вор —
И папской тиаре не сдамся в угаре —
Но это — другой разговор.
Не буду сражаться с исчадьями тьмы,
Часовой, пропусти его сквозь мосты!
Ты пойми в этот час, он — Властитель всех нас,
Мечтатель, чьи реальны мечты!
ПЕСНЯ СЕМИДЕСЯТИ ЛОШАДЕЙ
(Чудо Святого Джубануса)
Снова пришвартовалась возле Кале баржа —
Ржаво скрипит такелажем. Выпустите ее!
Просемафорю: Позвольте мне с лошадьми уйти.
(Семьдесят грохотавших лошадок!)
Медленно против течения, мои лошади! Конечная станция — Франция!
Что ж, поперхнулись заводы кирпичные Лилля,
Или же почва распахана между свеклой и табаком;
Или же отбривший нас ветер — жестокий Борей резвится, удобряя Сомму.
(Со всеми хомутами, лошади!) Конечная станция — Франция!
Что ж, Аргона пятнистая, тень тучи закрыла наглухо
Все горизонты призраками; или же селянами мощными,
Рубящими утес; ливень за этим занавесом
Лакомится немеркнущим светом.
(Гляньте на копыта, лошади!) Конечная станция — Франция!
Что ж, пусть штормит там, где в углу прыгает Бискай,
Пастухи и вожаки вод в землях, истоптанных
Медленными дымами Испании, вплоть до самых дальних мысов,
Истово танцующих в тумане.
(Выдохните — выдохните глубже, мои лошади!) Конечная станция — Франция!
Что ж, порушенный, медово-цветный, медово-овражный известняк,
Сливки — под добела-раскаленным солнцем; темно-цветущий розмарин
Шумно спит в полночь и где-нибудь в Южнолесье;
Шумно спит, словно Море.
(Да, жарковато здесь, мои лошадки!) Конечная станция — Франция!
Что ж, горный массив Весны умножен витой шнуровкой,
Отягощен отростками сугробов; горечавкой
Под тюрбанами снега; подталкиваемый небесами Лета,
Хотя непреклонный торфяникразлегся, чернея.
(Ржанье в сосульковых туннелях: — "Конечная станция — Франция!")