Тебя спасет жестокий Бог, прими мои дары —
Напор и силу щедрых рук, отвагу острых глаз
И душу, что не терпит лжи — все по тебе как раз!"
Что ж, этот искренний наказ и праведный Закон
Воспринял сердцем Человек, да оступился Он;
На отмель судно посадив, сошел он с корабля,
Переманила миражом цветущая земля…
Трирема, спальня, низ и верх, чья четче правота?
Три сотни лезвий промелькнут за оборот винта.
Что ж, оклик Бога, киля хруст сражаются с судьбой,
Да только дерзкий Человек остался сам собой!
Вернувшись из различных мест, понавидавшись звезд,
В таверне около огня он прочно занял пост;
Хлебнул Фалернского, курнул покрепче табаку…
А все же дерзкий Человек не сляжет на боку!
КОРОЛЬ И МОРЕ
(17 июля 1935)
Помимо Царств и Государств
Любви к Нему поднялся пласт;
В почтенье, в преданности, мол, Король, не обессудьте;
Призналась Бурная Волна
Всем жаждущим, искавшим дна:
"Как много Человеку дал Я, Океан, по сути!
Не столько Шар или Венец,
Когда рундук сыскал конец;
Иль в рубке рулевой, отважась
Печальный способ предпочесть,
Не Благосклонность или Лесть,
А нечто личностное, пусть балласт и тяжесть.
Не по рожденью иль чинам
Я дарован ничтожным вам
Возможность бултыхаться в трюме;
Оно, конечно, не трюмо,
Но отсвет на лице прямой —
И длится постиженье в сумме.
Итак. Я научил его
Искать в молчанье торжество,
Усвоить и разлук урок (помимо прочих);
Понять, что честь, да и хвала
На вкус порою не халва, —
Глоток упрека жив. Так я упрочил.
Освободил его от сна.
Чтоб приоткрылась глубина,
Чтоб, наблюдая, понимал он все, как надо;
Когда ж я гнал его в сердцах,
Чтоб он, ослепший, не зачах,
То и, оглохший, ладил он с моей досадой.
Открыл ему обман морей, —
Их мрачный и дурной хорей, —
Где выбор просто умереть или — со смехом.
Я Цену Глупости назвал
И трещину в душе признал
(Уроки прежние — нам в дар, а не помеха).
Я дал ему шальную Власть
Охулки на руку не класть —
Чтоб не осмелился никто противоречить.
Есть Середина, и Конец,
И Слово, двигатель сердец,
И Океан, что за бортом, а не далече.
Зачем, когда он стал увенчан.
То Силу посчитал Увечьем,
И Власть отверг, и голубой покой — мечтой храним.
Он борется с собой изрядней, чем Океан порою спорит с ним!"
.. . . . . . . . . . . . . .
В Его Поместьях, кроме Слуг,
Имея только Пару рук,
И корабли, что не нуждаются в опеке,
Все та же Бурная Волна
Говаривала, солона:
"Знай, Человек, что дал тебе Я, Океан, навеки!"
НАСЛЕДСТВО
Что ж, наши Предки в давний час,
Не рохли, не тетери,
Наследство припасли для нас,
Несокрушимо веря,
Что мы, их выучив пароль,
Избегнув вероломства,
Сыграть сумеем ту же роль
Для нашего потомства.
Они недаром тыщу лет
Все возводили Стены
Своих отчаянных побед,
Как ни вздувались вены:
Они, Король или слуга,
Всей сутью гордо знали —
Дойдут потомкам сквозь века
И вера, и скрижали.
Передадутся цель и страсть;
И с мудростью житейской
Они цеплялись не за власть,
Плывя в воде Летейской.
Не голуби, не агнцы, нет,
Ценили все ж не злато —
А жизнь, любовь, святой обет,
Не постояв за платой.
Чин получив не задарма,
Они склоняли шею
Для ежедневного ярма,
От тягот хорошея.
Вот почему Свободы флаг
Лишь через них подъемлем;
Увы, ни лень, ни гордость так
Не возвеличат землю.
Наследуем не изумруд,
А — их заботы бремя;
Пока мы спим, их давний труд
Спасает наше Время.
Мир для потомков будет нов,
А наша жертва — средство:
Не обманув своих сынов,
Оставим им наследство.
БАЛЛАДА КРАСНОГО ГРАФА
1891
(Это не для них — критиковать такие минутные методы
Ирландского возрождения, хотя они могут порицать
кое-какие результаты. В течение нескольких последних лет
Ирландия собиралась пройти сквозь то, что равносильно революции.