Вера Дорошина. Призрачные пристани: Стихи. — Пенза, 1999. — 44 с.
Этот, может быть, еще не совсем профессиональный с точки зрения поэтической техники сборник ("На окне поголовье алоэ..." — тогда как правильнее было бы сказать: "На подоконнике") подкупает в первую очередь своей абсолютной искренностью и отсутствием маскировки своих чувств. Неизощренность в псевдофилософствовании дает читателю возможность увидеть душу юной поэтессы в ее подлинности — а она так похожа на ребенка, пробующего кататься на коньках и постоянно падающего на лед: "Весь в ссадинах, он сдерживает плач / и копит опыт первых неудач". Тут верится: раз уже поэт научился сдерживать плач, научится и всему остальному. То бишь мастерству.
Владимир Бахарев. Земное чудо: Стихотворения. — Пенза, 2001. — 228 с.
Книгу непрофессионального сердобского поэта составили поэтические гимны земле и жизни, передающие восторг простого человека от всего того, что его окружает: "Июнь нас встречает роскошной листвою, / Малиновки песней да пряной травою. / Застенчивый, ласковый, словно из сказки. / Стоит он — волшебник в зеленой фуражке..." С одной стороны, тут просто нельзя не поразиться стопроцентно поэтическому восприятию автором реального мира, а с другой — разве это не в нем, не в этом волшебнике-июне югославское правительство выдало (а точнее — продало) гаагскому трибуналу Слободана Милошевича? Понятно, что поэзия должна быть прекрасной, но должна ли она служить исключительно бегству от действительности — это еще вопрос...
Чернышев В.Г., Терехина Д.И., Чибирев В.С., Алфертьева Т.Я. В круговороте перемен: Стихи. — Пенза, 1999. — 232 с.
В сборник включены стихи четырех вполне состоявшихся авторов, в силу различных причин почти не публиковавшихся и не известных читателям. Хотя многие стихи заслуживают того, чтобы их знали, как, например, строки рано ушедшего из жизни Хуана Марии Фернандо Гарсиа, вывезенного в раннем детстве из франкистской Испании и всю жизнь прожившего в России под именем Владимира Чернышева: "Мечи иные, вроде бы, / Иные времена... / Ну а Россия, Родина — / Все та же, все одна". Или строки Лидии Терехиной: "Я выросла на русской печке / и с материнским молоком / всосала тайну русской речи — / владею русским языком! / Болею — русским языком, / немею — русским языком..."
Да и вся книга заслуживает того, чтобы ее прочитали, ибо показывает, как много у нас в России талантов.
Владимир Шаповалов. Рябина у дома: Повесть и рассказы. — Пенза, 2001. — 264 с.
Книга Владимира Шаповалова — это запечатленный в слове мир русской деревни. Уже почти музейный мир, поскольку умирают ее жители, а с ними исчезает и ее быт, ее устои, язык, неповторимость характеров. А это — не просто наш национальный колорит, но кладовая русского духа.
Геннадий Горланов. Постижение истины: Стихи. — Пенза, 2000. — 286 с.
Слово "Пенза" не случайно аукается со словом "песня" — здесь очень много людей, воспринимающих мир как материал для поэзии: "Зима ль шагает в шубе чинно, / Весна ль ломает ломом лед, / На все в природе есть причина, / Во всем — продуманный черед..." Правда, жизнь иногда нарушает этот мудрый порядок своими трагическими реалиями, и тогда появляются стихи типа "Октябрьской хроники 1993 года": "Расстрелял нас подонок / В черный день октября. / Помяни же, потомок, / О погибших скорбя". Но вера — сильнее зла, и это дает силы жить дальше: "Снова пашни распашем / На остывшей золе — / Будет праздник на нашей / Изболевшей земле". Конечно, будет, а как же иначе!..
Лариса Яшина. Свет от света: Поэма. — Пенза, 1999. — 64 с.
Данная поэма представляет собой попытку осмыслить весьма сложную личность Александра Николаевича Радищева — создателя знаменитого "Путешествия из Петербурга в Москву", за которое императрица Екатерина II обозвала его "бунтовщиком хуже Пугачева" и отправила в ссылку в Илим. Автор пробует посмотреть на Радищева не как на зараженного идеями свободомыслия философа, а просто как на человека. Отсюда — много внимания детству, семейным сложностям Радищева, трагедии его личной жизни.
Но, пожалуй, намного более ярко Лариса Яшина проявила свой талант в поэтическом эссе "Напоминает осени пора", которое было издано в Пензе в 1998 году с послесловием Виктора Сидоренко, красноречиво названном "Исповедь, которой невозможно пренебречь". Казалось бы, в ней она просто соединила лиризм с биографизмом, а получилась запечатленная в стихах жизнь: "...А бабушка дружила с Марь Иванной, / И та казалась нам немного странной, / Но жизнь ее, мне говорила мама, / Была почище всякого романа..."