В одном интервью, опубликованном незадолго перед выпуском "Иванова", Николай Губенко объяснял выбор пьесы ее "актуальностью и злободневностью", не утраченной и сегодня. "Мне кажется, — говорил Губенко, — что Иванов, не сумевший совладать с историческим катаклизмом своего времени, очень напоминает многих из нас: мы ведь тоже не можем найти места в современной жизни... Мы застаем Иванова в период, когда он полгода пребывает в тоске, в меланхолии, в бесконечных вопросах "как?", "почему?", "что делать?". Человек с разрушенной душой идет к трагическому финалу. Иванов разуверился. Исход известен: самоубийство... То, что было страшной трагедией сто лет назад, повторяется сегодня на наших глазах. Люди масштаба академика Нечая утрачивают веру и добровольно уходят из жизни".
Все понятно. Губенко ставит спектакль о себе. Не скрывая того, он признается: "Бесспорно, я близок к состоянию Иванова". Ведь не Потанина же с Ходорковским и не Алекперова с Гусинским имел он в виду, когда говорил о потерянности и побитых реформой людях.
Он утомлен и опустошен еще до начала. Легче всего ему не замечать, как паясничает Боркин, складывая руки по-покойницки крестом на груди и пугая своей возможной погибелью. Когда же не ответить нельзя, Иванов говорит с нескрываемым, уже вошедшим в каждодневную привычку раздражением, не отрываясь от книжки, покуда это получается.
Даже в Сарре (Елизавета Устюжанина), когда она выходит в первый раз, жизни, кажется, больше, чем в Иванове.
Иванов здесь всюду — гость. И дома, где жмется с книжкой в углу сада. И еще больше — у Лебедевых, когда сторонится шумного Боркина, который сует ему в руки бенгальский огонь. Отказаться не в силах, он боязливо держит его на расстоянии и при первой возможности избавляется от этого фейерверка в руках. А натыкаясь на Сашу (Елена Оболенская), бредет за нею уже потому, что она уводит его в глубь сада — подальше от беззастенчиво фальшивящего Боркина: "Я вновь пред тобою", — во весь голос распевает он, по пути хватает Марфу Егоровну и увлекает за собой в вальсе.
Иванов и не целует Шурочку, сначала даже бежит от нее, безвольно просит: "Не надо... не надо..." Просит отсрочки, когда срывающимся голосом она, взволнованный ребенок, предлагает ему бежать в Америку, а не отказывает от бессилья. Но Сарра, которая приехала с Шабельским, застает его в тот момент, когда он прижимает ее голову к своей груди.
Однажды сказал: "Если бы у театра были деньги или вдруг с неба свалились деньги на кино, то, конечно, мое участие в политике свелось бы к художественному осмыслению действительности". Жаль, что денег нет, хотя и на думской ниве его активность, конечно, нельзя назвать бесполезной, а присутствие — кажется важным.
Геннадий Иванов ТРАНССИБ — ЭТО РОССИЯ
Начнем со стихов. В них, если они получились, всегда есть все, о чем стоит потом говорить, что стоит объяснять и комментировать. С них как-то веселее начинать:
* * *
Мне выпало счасть
е проехать по этой дороге —
От русской столицы до русского края земли.
Я видел Байкал и саянские видел отроги,
На север, я видел, великие реки текли.
Я ехал и думал о тех, кто сюда пробивался,
Кто русскими сделал великие эти края,
Кто в смутные годы предателям не поддался —
Транссиб и сегодня дорога твоя и моя.
Мне выпало счастье проехать по этой дороге!
Конечно, я видел хибарки и бедных людей...
Но главное то, что сегодня пребудет в итоге, —
Россия жива, не свернула с дороги своей.