А читатель у меня есть, его не убыло. Ну те, кто воспитан на цитатах Ленина, на "Как закалялась сталь", на Маяковском, — пусть отвалят, мне не жалко нисколько. А то, что я написал, я не мог не написать. А уж кому нравится, не нравится… Меня все Тургеневым, Толстым упрекают. Насчет Тургенева не клянусь, а насчет Толстого скажу: при такой жизни, при такой армии, при таких событиях он бы тоже матерился.
— Как вы относитесь к тому, что русский народ всегда призывали и призывают к терпению? Не грех ли это — чрезмерное долготерпение?
— Да в какой-то мере и грех. Ну а что — бунт?! Что — резать друг друга?! Те, кого трудящиеся собираются резать и убивать, разбегутся-разъедутся тут же. И будут резать и убивать друг друга — как в гражданскую войну было: у того картошки больше выросло; у того баба толще, чем у него; у этого сын поступил в университет, а моего в техникум не приняли… Причины убивать друг друга у нас всегда находили. Так что только терпение и спасает от этого.
Вообще-то такое терпение, как у нас, есть только у китайцев. Больше, кажется, таким свойством характера никакой другой народ не обладает. В Китае ведь тоже тяжелейшее положение было во время культурной революции. Я был в гостях у заместителя Главнокомандующего китайской армии. И он мне кое-что порассказал. Выжил он на свинарнике, куда его сослали. Там свиньям морковку варили и прочее, а он вместе с ними ел. И так выжил.
Китайцы много чего стерпели. А сейчас благодаря терпению да еще трудолюбию восстанавливают свою жизнь. Вот и нам бы так-то надо — чтоб не только терпели, но и работали, не бегали от работы, не находили бы разные причины для этого.
Выступление В. П. Астафьева на освящении православной церкви святителя Иннокентия епископа Иркутского:
— Справедливость в России хотя бы изредка, но торжествует. В годы разгула самого страшного большевизма в нашей Овсянке церковь была закрыта. Простояла она до тридцать четвертого года пустая, а потом в ней была пекарня. В годы войны "благодарные трудящиеся" растащили ее на дрова. И я уже не мечтал дожить до того времени, когда у нас в селе будет построена церковь.
Хотел сказать, что вот — мы вспомнили о Боге. Но скажу иначе — Господь вспомнил о нас, не надеясь на остатки нашего разума, на остатки нашей веры, оставшейся где-то на дне нашей души. Храм был построен буквально за три недели! Это действительно не без помощи Божией. Я просто не знаю, какую благодарность вознести, но Господь им воздаст, людям, которые воздвигли этот храм. Теперь центр села оформился не только архитектурно, но и духовно. И надеюсь, какое-то влияние, хотя бы незначительное, будет оказывать на души, на просветление разума, а значит, убавится зла, прибудет добра. Чего всем и желаю. И радуюсь, что отпоют меня в этой церкви.
Благодарствую всем! Всем кланяюсь до земли! Желаю доброго здоровья! И прежде всего духовного возрождения!
БРОДСКИЙ И АРВО МЕТС
Очень любопытный был поэт и человек Арво Метс (1937-1997). Он родился в Таллине. С младенчества крещен в православие. Самостоятельно выучил русский язык, да так, что с отличием окончил в Ленинграде Библиотечный институт, потом Литературный институт в Москве, тоже с отличием. Он учился в одном семинаре с Юрием Кузнецовым у Наровчатова. Говорят, его любовь к русской литературе была безмерной. Однажды на экзамене любимый преподаватель многих Михаил Павлович Еремин был так восхищен ответом Арво, что встал и поклонился ему.
Сейчас идет подготовка нового "Дня поэзии". Вдова Метса принесла неопубликованные стихи поэта. Среди них меня очень заинтересовал один верлибр. Прекрасных верлибров у Метса много, но этот еще и с других точек зрения интересен. Он посвящен Бродскому.
И. Б.
Эти стихи
написаны гипсовой маской
(или голым черепом),
которой все равно,
в какой точке глобуса
обитать,
презирая
живых.
Мне кажется, людям, которые не могут выразить, почему они не воспринимают стихи Нобелевского лауреата, так возносимые и издаваемые, после этого верлибра станет вполне понятно свое отношение.