В.Б. А что для тебя свобода творчества в литературе?
Л.Б. Я сам — пример свободы творчества. Всю жизнь писал лишь о том, о чём было интересно писать. В лагере я писал свои повести, не рассчитывая ни на какую публикацию. А потом — тем более.
В.Б. Ограничителем является твоя совесть?
Л.Б. Скорее, собственное видение мира. Совесть — это уже рефлексия.
В.Б. Значит, просто видение мира у Ерофеева, Сорокина и других — иное, чуждое тебе?
Л.Б. Это если предположить, что у них всё написано честно. Может быть, у них ещё и конъюнктура. Вспомним сцену на телепередаче, когда мальчик из "Идущих вместе" предлагает Ерофееву: "Прочитайте вслух это место из вашего романа". Прекраснейший момент. Ерофеев мнётся, что-то мямлит, зал уже хохочет… Жаль, что я не записал, такая поучительная вещь. С трудом заставили его прочитать вслух, он это матерное слово как бы выпихнул из себя. Не верю в его искренность. Неприятно ему было это читать. И я просто рад, что молодые уже пишут по-другому. Перешагнули навязываемую им похабщину. Понимают, что литература — это иное, и задачи у неё — иные. За будущее русской литературы я спокоен.
Иван Буркин ДИАЛОГ С САМИМ СОБОЙ
Иван Афанасьевич Буркин сегодня, пожалуй, крупнейший поэт русского зарубежья. Поэт необычный, яркий, умело сочетающий традиции русского стиха и авангардный поиск новых форм. Он из второй эмиграции, из поколения Ди-пи, перемещённых лиц, оказавшихся в Америке после Второй мировой войны. Был профессором в виднейших американских университетах, читал студентам курс русской литературы, переводил стихи лучших американских поэтов. И ещё со времени германских лагерей ди-пи писал стихи. Посмотрите, какая мощная энергетика стиха, не поверишь, что Ивану Афанасьевичу уже исполнилось 80 лет. Он живёт на том берегу Тихого океана. Когда он всматривается в океанскую даль, то кажется, он видит крыши Владивостока и вулканы Камчатки. Всего-то — переплыть некое водное пространство, и ты уже у себя дома, на Родине… Его санфранцисскский дом всегда открыт для друзей из России. Довелось отведать буркинского гостеприимства и мне, благодаря ему побывал и в форте Росс, крепости, заложенной русскими на высоком берегу Тихого океана в давние времена открытия Америки, благодаря ему побывал в Монтеррее, в центре по изучению России, выступал перед студентами в Беркли, работал в знаменитом русском архиве в Станфорде. Иван Афанасьевич — истинный патриот России, любит приезжать к нам в Москву, верит в величие русского слова. Верит, что Россия вновь станет великой державой. И в этом мы с ним союзники.
Владимир БОНДАРЕНКО
ETUDES POETIQUES
1
Нет, страшно не время, а волчий его аппетит.
О чём теперь наши идут разговоры?
В бескрылых ракетах столетье к закату летит,
И вместо зари водородная всходит аврора.
И я, снявши шапку, встречаю громоздкий закат.
Мне смерть позвонит. Вот номер её телефона.
— Мужайся, солдат, — архитекторы тьмы говорят,
На плечи Геракла взвалив поясницу бетона.
Куда ни взгляни — геометрии пышный парад.
Вдали и вблизи соревнуются гордые стены
Стеклянных дворцов или каменных белых палат.
И к жертвам аварий несутся безумно сирены.
Куда ни пойдёшь — всюду выстрелы, скрежет колёс.
В газетах то манная каша, то клюква.
Зайдёшь в магазины — слагаются цифры из слёз.
В больницах же кровь разливается точно по буквам.
Как женщин, за талии держат живые цветы
И нежно кладут их, как в гроб, в лимузины.
И всякая всячина тычет концом суеты
В лицо всем прохожим из каждом открытой витрины.
А взрослые дети воюют с азартом в футбол.
А малые дети? Те пробуют взрослые пули.