Не пора ли нашей литературе перенести все-таки свое внимание с жертв обстоятельств, вроде Выкрутасова из романа А. Сегеня "Русский ураган", на "творцов катаклизмов"?
— Да разве нужно доказывать, что мораль нужна и что без нее погибель?! Известно, что могучие древние цивилизации, и римскую, и византийскую, погубили не нашествия варваров, это уже производная причина, а нашествие внутреннее — нравственное разложение как верхушки, так и демоса. У нас сейчас понятие "нравственность" склонны относить или к архаическим, отжившим свой век, или к "частным": каждый гражданин имеет право владеть совестью как особого рода собственностью, а имеет право и не владеть. Похоже, в этом больше всего и заключается "правовое государство".
Относительно Выкрутасова из "Русского урагана" А. Сегеня я согласен: симпатичная жертва обстоятельств, которая этим своим положением вполне довольна. Согласен и с тем, что пришла пора — как бы не запоздала только эта пора! — откровенней говорить о виновниках наших несчастий, но первая пора литературы сейчас — посильное воспитание и закаливание человека, способного в "пиаровской" обстановке разобраться, когда его дурят и когда желают ему счастья. Эта задача осложняется тем, что требуется не просто "вдохнуть" здравый смысл, а вдохнуть с такой уверенностью, что его невозможно не принять.
— В этой связи огромную помощь должна оказать наша национально мыслящая творческая интеллигенция. Вот пример. Актер иркутского Театра народной драмы Андрей Мингалев написал слова на музыку марша "Прощание славянки", и они в исполнении Кубанского казачьего хора заставили встать участников съезда прокурорских работников и слушать марш стоя. А небывалый успех, особенно среди молодежи, фильма "Брат" и особенно "Брат-2". Это говорит о том, что русский человек еще не отчаялся в возможности восстановления справедливости. Как вы думаете, не пришла ли пора русского национального реализма? Иначе нацию не поднять... Кажется, пришло время осмыслить вековую эпоху русского национального сопротивления и дать молодежи образцы для подражания?
— Это должен быть не просто национальный реализм (он нужен, нужен, но уже в следующей форме) — нужен национальный жертвенный реализм, так бы я его назвал. Жертвенный — не в смысле покорности, Россия и без того такими жертвами завалена, а в смысле готовности отдать жизнь, но выйти из этого гнетущего положения. Посмотрите, как точно русский язык в однокоренных словах предлагает противоположный, бойцовский смысл: "отчаянный" — выходящий из круга отчаяния; "жертвенный" — возносящийся над кругом молчаливых жертв. Куда делись у нас Сусанины, Карбышевы, Матросовы, Столыпины и Гагарины? Подвиг каждого из них был настолько велик и могуч, что они навсегда должны были остаться вождями народа — когда находились последователи, которые обращали к ним народ.
«ВЕСЬ МИР ВОКРУГ...»
В саранском журнале "Странник" главный редактор Константин Смородин публикует современных российских поэтов обязательно с небольшой беседой с ними. Знакомим читателей "Дня литературы" с ответами на вопросы главного редактора поэта Геннадия Фролова, стихи которого знают и ценят многие истинные знатоки поэзии.
— Кто оказал влияние на Ваше творчество?
— Думаю, весь мир вокруг с его травами, деревьями, реками, озерами, птицами, животными, облаками, солнцем и звездами и все, кого я знал, и все, что я видел, слышал (до того, как я научился быстро читать, то есть до третьего класса, мне читали вслух моя бабушка по матери Усина Мария Григорьевна и мой отец Василий Степанович, кроме того, отец любил читать по вечерам моей матери, Вере Андреевне, и я тоже его слушал; книги и писатели были самые разные: сказки, былины, Пушкин, Лермонтов, Некрасов и Есенин (их любил и любит отец), Апухтин и Северянин (некоторые их стихи наизусть помнила бабушка), Чуковский, Дюма, Гюго, Конан-Дойль, Леонов, Пантелеев, Лев Толстой и многие другие) и читал до нынешнего дня.
И, конечно, рассказы бабушки о ее семье.
И, конечно, рассказы отца о его семье и войне.
И, конечно, пение моей матери, обладавшей удивительной чистоты голосом и знавшей великое множество песен самого разнообразного репертуара. Кроме того, благодаря ее любви к музыке, в период от 11 до 16-17 лет я побывал буквально на всех представлениях театров оперы и оперетты, гастролировавших в Орле.