Не потому ли чем ближе к современности, тем более мягкими и расплывчатыми становятся авторские оценки: если уж прошлое для него вполне (в принципе) изменяемо и пластично, то настоящее и будущее тем более не приемлют какой-то категоричности — "не судите да не судимы будете". Евгений Евтушенко, Иосиф Бродский, Владимир Бурич — такие же герои красниковских очерков, как и Юрий Кузнецов, Николай Тряпкин или Юлия Друнина. Для каждого он находит доброе слово, каждый из этих поэтов — часть его собственной жизни, которая, вот, оказывается, никуда не делась и даже нынешним псевдополитическим сором не слишком занесена, да и кровью 93-го не разорвана надвое... Это — какая-то другая система нравственных и художественных координат: не "над схваткой" и не "под схваткой", а как бы в совершенно ином измерении.
Относиться к данному обстоятельству можно по-разному. Будем считать, что одним измерением больше — это все же неплохо, хорошо даже. Как сам Геннадий Красников напоминает нам давние слова Сергея Есенина: "Гонители св. духа мистицизма забыли, что в народе уже есть тайна о семи небесах, они осмеяли трех китов, на которых держится, по народному преданию, земля, а того не поняли, что этим сказано то, что земля плывет…"
ПЛЮС-МИНУС РУССКИЕ Лев АННИНСКИЙ. Русские плюс… — М.: Алгоритм, 2001, 384 с., тираж 5000 экз.
Дайте мне точку опоры… Эта фраза неоднократно повторяется в новой книге Льва Александровича Аннинского. Наш известный критик и литературовед, наверное, мало похож на Архимеда, но "перевернуть землю" ему на этот раз, кажется, почти удалось. Благо, и точка опоры была выбрана подходящая: "Впереди у нас — возникновение новых народов на данной территории СССР. Какой из них станет называться русским — это, скажу я вам, открытый вопрос. Русскими будут те, кто захочет себя так называть и отстоит среди других это имя…". Эпиграф — из "железного" Глеба Павловского, нынешнего советника президента Путина. Человека, явно знающего, как нужно думать — не в смысле подчинения готовым идейным схемам, а в смысле создания этих самых схем.
Лев Аннинский всерьез задумывается над поставленным вопросом. И задумывается концептуально: "Вечных народов нет… Можно и исчезнуть. Мало ли прошло народов… Где филистимляне?.. Кто сейчас русские? Сто миллионов "человеков", ищущих места?.. Кто подберет наше имя, если мы его уроним? Смотрите правде в глаза: это будет другой народ". Посмотрим же правде в глаза вместе со Львом Аннинским. Здесь можно, конечно, поспорить с такими авторскими определениями, как "великий швед, который осуществился из несостоявшегося поляка и остался при этом в душе вечно гонимым евреем". Можно поразиться логике некоторых пассажей: "Когда из двух мировых сверхдержав остается одна, другая задумывается: как та устояла?". Но это — частности.
В этой книге двадцать один раздел посвящен различным народам, "глядя в которые, как в зеркало", русские, по замыслу автора, должны лучше разглядеть сами себя. Но есть, помимо пролога с эпилогом, еще и четыре "внеэтнических" вроде бы раздела, само именование которых заставляет задуматься: "Неевреи", "Кавказ", "Сибиряки" и "Славяне". Так в глаза какой правды нас приглашали вглядеться? Ясно, что не этнической правды как таковой. И зачем? Чтобы разглядеть себя как в зеркале? Но ведь в любом народе, как в глубине реки, течет его собственная жизнь, пересекаясь с прочими течениями, образуя водовороты и так далее…
После 1917 года русские уже "по факту", лишившись имперского устройства, сотен тысяч недавних соотечественников, ушедших в эмиграцию, стали другим народом, даже с другой письменностью и другим языком. После 1993 года мы опять стали другим народом, ибо изменилась наша духовная сущность. Она уже не русская, не советская, а "россиянская". Можно, конечно, утешать себя тем, что вот я, имярек, остался в душе коммунистом, или, напротив, стал православным, или — куда уж пуще — славянским язычником… Но — чья тут власть, чья тут сила, чье тут господство? Коммунистов? Православных? Язычников? Русских?
При всей концептуальности книги Аннинского, в целом неожиданной и радующей, эти вопросы им не ставятся прямо. Но они, по крайней мере, возникают после прочтения "Русских плюс…" За что автору отдельное спасибо.
ПУТИН ТАГ! Виктор ЛУПАН. Русский вызов. — М.: Терра, 2001, 288 с., тираж не указан.
"Горы Кавказа — это развалины Вавилонской башни. Сто народов живут здесь бок о бок и не понимают друг друга. Русские победили их в XIX веке после семидесяти пяти лет войны. Теперь все говорят по-русски. Но никто не покорен".
"Вес теневой экономики в России равен весу официальной экономики. Ни одна страна не могла бы, в принципе, выдержать такую канцерогенную ситуацию".
"Для нас КГБ и демократия — взаимоисключающие понятия. Иначе обстоит дело в России, где даже либеральная интеллигенция знает, что перестройка и гласность, приведшие к слому коммунистической системы, были задуманы последним "великим" вождем КГБ Юрием Андроповым. Что касается "угнетенного народа", то он находит в бывших сотрудниках КГБ столько достоинств, серьезности и честности, что обеспечивает им победу на каждых выборах".
"Советское законодательство в действительности настолько не соответствовало условиям дикого капитализма, навязанного сверху, что страна оказалась de facto в полном юридическом вакууме. Это несуразное положение было столь нестерпимо, что практически оно превратило ставшую столь известной "русскую мафию" в регулирующий механизм, необходимый в условиях дикого капитализма".
"Зачисленный по ведомству Бородина как управляющий недвижимостью за границей, Путин сохраняет большую независимость и имеет дело только со своим патроном Анатолием Чубайсом".
"Единственная в России партия западного типа — это партия коммунистов Геннадия Зюганова. Все остальные — это структуры, преследующие часто иные цели, отличные от провозглашенных или подразумеваемых их руководителями".
"Природа возникшего в России капитализма такова, что подавляющее большинство населения почувствовало себя презираемыми, почти ненужными, отброшенными на обочину жизни, исключенными из этого нового общества".