Дело не в том, думаю, что мы психологически или физически устали от борьбы за свое, родное. Но прежде чем осознали, мы почувствовали, что просто проклятиями, просто требованиями делу уже не поможешь. Игра по-прежнему идет крупная, с прежними нашими методами в ней никто не считается. В результате этой игры "спустят", как конституцию, завоеванное положение вещей — и будь добр или живи по нему, или отправляйся к праотцам. По этому положению вещей не станут запрещать нам называться своим именем, петь свои песни, произносить свои молитвы, читать свои книги — да ради Бога, это уже не имеет никакого значения, пойте, молитесь, читайте — пока сами не разучитесь этого делать.
Грустно? Да, грустно. И как бы я хотел, чтобы я был не прав. Но в любом случае... Есть у нас ободряющая поговорка: умирать собирайся, а рожь сей. А кто за лукошко берется, от того и смерть отступает.
— После атаки Всемирного торгового центра и Пентагона мир стал более уязвим, чем был накануне. Стало ясно, что никакие системы противоракетной обороны не способны защитить ни одно государство, даже такое мощное, как США. Тот мировой порядок, который США пытаются навязать в планитарных масштабах всем без исключения, вызывает протест и противодействие многих стран. Неужели забыто, что в истории такие попытки уже были, достаточно вспомнить планы Гитлера, и мы знаем, чем это заканчивалось?
— Мир после 11 сентября действительно стал иным, с этим нельзя не согласиться. Америка впервые после Перл-Харбора, когда японцы в 1941 году разбомбили ее военную базу на Гавайях, испытала шок, притом на этот раз более сильный, показавший, что американцы держать удар не умеют. Конечно, терроризм оправдывать нельзя, и шесть тысяч погибших говорят сами за себя, но разве Америка не была тем же самым террористом, когда в 1999 году бомбила Югославию, разве не показала она себя варваром, когда сбрасывала атомные бомбы .на Хиросиму и Нагасаки и применяла напалм во Вьетнаме, разве не попрала она справедливость в мире, присвоив себе право казнить и миловать кого ей заблагорассудится не по закону совести, а по праву сильного? И разве не она своей политикой и своей "культурой" посеяла на земном шаре бесстыдство и жестокость? Долго скребла на свой хребет кошка и все-таки наскребла. Два символа США — небоскребы и Пентагон — были повержены в течение нескольких часов, бездуховная, пресытившаяся за чужой счет, ни с кем не считающаяся страна лопнула, как перезрелый арбуз, и все ее противоречия, все гнойники, в том числе и национальные, вывалились наружу.
В мире Америку не любят давно, и поддерживает ее (условно) лишь тот "золотой миллиард", которому она обещает благоденствие устройством глобального порядка несправедливости и хищничества. Остальным пяти миллиардам любить ее не за что. Миф о всесильности Америки 11 сентября лопнул. Ее тактика загребать жар чужими руками в Афганистане подтверждает, что она боится арабов. Ей бы следовало для собственного же спасения открыть глаза на себя, а она, объявив тотальную войну террору, науськивает на арабский мир своих вассалов. Среди которых видит и Россию. Не странно ли: тот порядок, ту систему, которые привели Америку к трагедии, Россия, как без ума влюбленная простушка, по-прежнему продолжает примеривать на себя?
— Наши либерал-реформаторы, западники на все лады трезвонят о правовом обществе, диктатуре закона, ссылаясь при этом на опыт европейской цивилизации. Но вот о фундаменте, об источнике Закона говорить не желают. Между тем, на латыни "юстиция" — это ни что иное, как справедливость. А справедливость — понятие социальное и национальное одновременно. И то, что либеральные реформы проводятся с попранием всех понятий (и в первую очередь, русских) справедливости и в экономике, и в социальных отношениях, и в национально-государственном устройстве, едва ли кто возьмется отрицать публично. Приходится им напомнить о понятиях банальных для европейского правосознания, известных еще с древнеримских времен ("где не действует мораль — законы бессильны").
Не пора ли нашей литературе перенести все-таки свое внимание с жертв обстоятельств, вроде Выкрутасова из романа А. Сегеня "Русский ураган", на "творцов катаклизмов"?
— Да разве нужно доказывать, что мораль нужна и что без нее погибель?! Известно, что могучие древние цивилизации, и римскую, и византийскую, погубили не нашествия варваров, это уже производная причина, а нашествие внутреннее — нравственное разложение как верхушки, так и демоса. У нас сейчас понятие "нравственность" склонны относить или к архаическим, отжившим свой век, или к "частным": каждый гражданин имеет право владеть совестью как особого рода собственностью, а имеет право и не владеть. Похоже, в этом больше всего и заключается "правовое государство".
Относительно Выкрутасова из "Русского урагана" А. Сегеня я согласен: симпатичная жертва обстоятельств, которая этим своим положением вполне довольна. Согласен и с тем, что пришла пора — как бы не запоздала только эта пора! — откровенней говорить о виновниках наших несчастий, но первая пора литературы сейчас — посильное воспитание и закаливание человека, способного в "пиаровской" обстановке разобраться, когда его дурят и когда желают ему счастья. Эта задача осложняется тем, что требуется не просто "вдохнуть" здравый смысл, а вдохнуть с такой уверенностью, что его невозможно не принять.
— В этой связи огромную помощь должна оказать наша национально мыслящая творческая интеллигенция. Вот пример. Актер иркутского Театра народной драмы Андрей Мингалев написал слова на музыку марша "Прощание славянки", и они в исполнении Кубанского казачьего хора заставили встать участников съезда прокурорских работников и слушать марш стоя. А небывалый успех, особенно среди молодежи, фильма "Брат" и особенно "Брат-2". Это говорит о том, что русский человек еще не отчаялся в возможности восстановления справедливости. Как вы думаете, не пришла ли пора русского национального реализма? Иначе нацию не поднять... Кажется, пришло время осмыслить вековую эпоху русского национального сопротивления и дать молодежи образцы для подражания?
— Это должен быть не просто национальный реализм (он нужен, нужен, но уже в следующей форме) — нужен национальный жертвенный реализм, так бы я его назвал. Жертвенный — не в смысле покорности, Россия и без того такими жертвами завалена, а в смысле готовности отдать жизнь, но выйти из этого гнетущего положения. Посмотрите, как точно русский язык в однокоренных словах предлагает противоположный, бойцовский смысл: "отчаянный" — выходящий из круга отчаяния; "жертвенный" — возносящийся над кругом молчаливых жертв. Куда делись у нас Сусанины, Карбышевы, Матросовы, Столыпины и Гагарины? Подвиг каждого из них был настолько велик и могуч, что они навсегда должны были остаться вождями народа — когда находились последователи, которые обращали к ним народ.