Довольно, не станем ударяться в политику — во-первых, дело это не литературное, во-вторых, неблагодарное — уж очень легко попасть под определение "совок" или "недобитая коммунистическая сволочь". Хотя сама повесть Краснова не совсем аполитична. Вернее, она, любовная, — еще и патриотична. Простая истина: "Мила та сторона, где пупок резан", отчетлива видна и в эпизоде о недоброкачественном американском и турецком зерне; и в том моменте, где "обрезали девки русы косы, одни лохмы крашеные остались"; — кстати, и Он, и Она — русые, красивые, молодые. Найдите в повести сами горькие, гневные, скорбящие о погибающей Отчизне ноты. "Продают нашу женщину, на всех углах — и если бы в рекламе только, в порнухе. И в бардаки, и на запчасти… И по всему фронту ломят, сволочи, брагу жизни, березовый сок ее на самогон перегоняют, на секс... Ничего у них не получится. Зверинец получится, если без... идеала хоть какого-нибудь. Ну, без любви". Насколько это верно, насколько это точно — об обесценившейся ныне Высокой Любви, тоске по счастью.
А она как раз является основой повести. Из-за того обозвали ее "совковой идиллией", что Он — агроном, а Она — работница лаборатории на элеваторе, и все это не в большом городе происходит, отнюдь, и на авантюру совсем не походит, а в отношениях нет ни излишней чувственности, ни какого-то богемного юродства, ни грязи. И встретились они, и объединились не для сожительства — в семью; обе половинки, счастливо нашедшие друг друга, — в неделимое целое. И у меня возникало на какие-то моменты ощущение трогательного советского фильма о любви, если бы не суровость интонации в некоторых местах повести. Но это — отнюдь не "колхозная любовь-морковь". Действие происходит не в большом городе, и потому выглядит так трогательно и по-настоящему, что в огромных человеческих муравейниках, зараженных духовной анемией, едва ли найдется и несколько пар, действительно любящих и хранящих здоровые и чистые отношения.
И пусть остался неизвестным, "за гранью" повести, ответ на вопрос: чем же завершился, и завершился ли роман Алексея с Любовью? Я верю им. Даже любовная, их сцена настолько непорочна, хоть и реальна, что ... никак ее не назовешь "постельной".
Очень сильно я оскорбилась за повесть той бездарной критикой, когда дошла до конца. Девица не читала, а я прочла несколько раз (желаю того же и вам), потому что... да потому что очень высокая вещь, и очень понравилась мне.
Но не поднимается у меня рука разбирать "Вечерницу" по сухим схемам: построение сюжета — особенности языка — художественные приемы... Не такое это произведение, чтобы его просто по косточкам можно было разобрать — настолько оно цельное и сильное одновременно беззащитной и вызывающей силой. И красивое — так, как бывают красивы редко встречающиеся лица: на вид простые, даже грубоватые, без лишней красотинки... но дышащие внутренней, пробивающейся из-под рисунка скул, бровей, губ непростой и непобедимой одухотворенностью... наконец, просто — осмысленностью. Особенности языка? Все, кто встречался с прозой Краснова, знают эти особенности. Язык у Краснова действительно тяжеловат — на первый взгляд создает даже впечатление перегруженности, но тяжеловат уж явно не от недостатка писательского опыта и мастерства. Совсем наоборот. И вот что меня всегда удивляло: на редкость живые, действительно мастерские построенные диалоги и ощущение, которое оставляют эти громоздкие фразы, — абсолютное ощущение ситуации и состояния героев, даже если наблюдение ведется "со стороны", от лица автора. Как же так получается — такими длинными фразами, монументальными оборотами не говорят и уж точно не мыслят... а на бумаге — никакой книжности-бумажности. Сама жизнь, живые картины.
И откуда знает автор столько редких для городского слуха, но таких родных сердцу (будто из босоногого русского детства) просторечий, которые не то что не губят текст, а напротив, удивительным образом возвышают и одухотворяют? "Яишня" — вместо яичницы, "хрёска" — вместо крестной и чудесное "хорошка" — слово, которое никогда ни у кого не получится сказать неискренне.
Я не буду говорить о сюжете — прочтите повесть сами. Уверена, если у вас осталась в душе хотя бы только из детских времен или юности хоть капелька тепла, человеческой нежности — вы не останетесь равнодушны. И возможно, среди бесчувственной молодежи и самых очерствевших сердцем зрелых людей, повесть найдет своих читателей. А лично я благодарна автору за эту прекрасную повесть — повесть-откровение, в которой ничего "откровенного" — в нынешнем бесстыдном смысле слова — вовсе нет.
ПРАВДА ШАФАРЕВИЧА (К 80-летию выдающегося русского ученого)
"Игорь Ростиславович Шафаревич — выдающийся математик. Но широкую известность как у нас, так и за рубежом принесла ему общественная и публицистическая деятельность…" (из аннотации к книге И.Р.Шафаревича "Русский народ в битве цивилизаций", "Алгоритм", М., 2003).
3-го июня 2003 года исполнилось 80 лет со дня рождения выдающегося учёного, академика Игоря Ростиславовича Шафаревича— математика, лауреата Ленинской премии, почётного члена нескольких иностранных Академий и научных обществ, члена редакционных коллегий журнала "Наш Современник" и газеты "Время" ("Народная Воля" С.Н.Бабурина), отца двоих детей, деда четверых внуков и прадеда двоих правнуков.
Родился будущий академик в семье, глава которой окончил механико-математический факультет МГУ, а мать получила филологическое образование. В последних классах средней школы Игорь Шафаревич сдаёт экстерном экзамены для поступления в МГУ, и семнадцати лет отроду заканчивает, как и отец, механико-математический факультет, а в девятнадцать лет после двухгодичного пребывания в аспирантуре защищает кандидатскую диссертацию. Было это в 1942 году, и диссертация называлась "О нормированности топологических полей".
Став специалистом в области теории чисел и алгебраической геометрии, Игорь Ростиславович Шафаревич с 1942 года работает в Математическом институте им.В.А.Стеклова, про который академик Понтрягин писал: "Одной из основных задач, которую ставил перед собой И.М.Виноградов (директор института, академик-авторы статьи), руководя институтом, было привлечение в него молодых талантов, математиков с хорошей, разумной, по его мнению, математикой".