11 августа Малыгин перебрался на первый бот, а Скуратов — на второй. Коч "Обь" был отдан под команду Сухотину, которому надлежало идти в Архангельск, производя по пути опись северного берега Поморья. Эта опись, отлично выполненная, оставалась единственной в течение всего XVIII века.
После ухода "Оби" Малыгин продолжал бесцельно ходить по проливу, лавируя среди густого плавучего льда, который несло из Карского в Баренцево море. 12 августа на правом берегу Югорского Шара встретились с оленными ненцами, а на следующий день — с мезенскими промышленниками, собиравшимися начать промысел песца.
25 августа отряд наконец вступил в Карское море, еще не совсем освободившееся ото льда. До острова Местного боты продвигались среди льдов, на которых изредка виднелся плавник, очевидно, вынесенный из Енисея.
26-го бросили якоря в бухте острова Местного. Спасая суда от надвигавшихся льдов, моряки беспрестанно отпихивали шестами льдины, напиравшие на берег. Дважды за эти дни Малыгин высылал подштурмана Великопольского и кормщика Юшкова с карбасом на поиски удобного для отстоя речного устья, но они смогли обнаружить только мелкие речки.
3 сентября погода резко изменилась: подул крепкий отжимный ветер, лед стал отходить от берега. На следующий день мимо острова Местного прошли два судна промышленников, направлявшихся из Пустозерска к Ямалу. Держа курс на восток, они вскоре исчезли за горизонтом. В этот день Малыгин созвал совет офицеров и кормщиков, который высказался за немедленное продолжение похода.
Только 5 сентября, согласно консилиума, пошли они вдоль берега: "Ибо в море, по подлежащему намъ курсу, не малые льды видимы были, и пройтить было весьма безнадежно".
6 сентября боты подошли к западному берегу Ямала, где запаслись свежей водой и дровами. Дальше пришлось продвигаться на веслах: мешали штиль с густым туманом и встречное течение, идущее вдоль берега Ямала с севера на юг.
Наконец, 9 сентября толкнулись в плотную ледяную кромку. Борьба становилась бесполезной. Попытались продвинуться к северу, но безуспешно; Малыгин отдал приказ идти в устье реки Кары.
Так, из-за позднего выхода в Карское море Малыгин не достиг даже широты, на которой побывали его предшественники Муравьев и Павлов, и вынужден был вернуться назад, хотя он стремился к цели энергичнее своих предшественников.
Он упорствовал, желая выполнить задание, пытался еще раз выйти к Оби. Но посовещавшись с офицерами, вечером 13 сентября повел боты на восток. Льды напирали с севера, грозили раздавить боты и суда были принуждены повернуть к Каре, хотя находившиеся на мачте дозорные заметили на северо-востоке какую-то землю, весьма заинтересовавшую путешественников. Долго потом снилась Алексею Скуратову эта загадочная земля, но и последующие за ними мореходы никогда ее не увидели. Был это мираж.
18 сентября боты вошли в приток реки Кары, речку Трехозерную. Их разгрузили и растакелажили. За время своего последнего плавания суда обросли льдом и теперь казались какими-то фантастическими ледяными сооружениями, движущимися по воле ветра. Полный опасностей и риска поход 1736 года окончился.
ЧЕРТЕЖ И КАРТЫ
В феврале 1738 года Малыгин приехал в Петербург. Адмиралтейств-коллегия слушала его рапорт об окончании плавания. К рапорту были приложены чертеж и отчет об израсходованных суммах...
Наконец-то получилось! Адмиралтейств-коллегия поручила профессорам Морской академии произвести сличение всех имеющихся карт Белого и Карского морей, а также составить "экстракт из журналов". Эту работу выполнили преподаватели Академии Салтыков и Красильников. Впервые в истории были составлены сводные карты юго-западной части Карского моря с указанием прибрежных глубин и удобных бухт. Эти данные, как и "экстракт из журналов", уже могли служить более или менее надежным руководством для плавания в этом районе.
Однако поход дался трудно, и уже не было уверенности в том, что можно будет править морской путь из Архангельска в Обь без портов и гаваней устроенных. Да и за одну навигацию не получилось уложиться. Так что опять приходилось думать о строительстве и приуготовлении для таких плаваний этих мест.
В ОБРАТНЫЙ ПУТЬ!
ОТ БЕРЕЗОВА ДО АРХАНГЕЛЬСКА. 1738-1739 гг.
По рапорту Малыгина Адмиралтейств-коллегиею было принято высочайшее решение: "К лейтенанту Скуратову марта 7 числа сего 738 году послан указ — велено ему с ымеющимися судами и с командою из Березова будущею сего 738 году весною следовать вешнею первою водою к городу Архангельскому и быть на одном боту ему Скуратову, а на другом определить командиром из стюрманов достойного по рассмотрению его и следовать обоим вместе, не разлучаясь, и в том пути, ежели в прежнем ево Скуратова походе каких знатных мест, то есть речек и островов, не описано, описывать и класть на карты, как морские правила повелевают".
Во время обратного плавания в Архангельск Скуратов имел задание произвести дополнительную опись морских берегов там, где она не была сделана раньше. Эту задачу, на первый взгляд несложную, Скуратову пришлось опять выполнять при обстоятельствах особо неблагоприятных. Журнал обратного плавания Обской экспедиции он вел сам и уместился он на 125 листах.
Боты покинули стоянку на реке Сосьве (близ Березова) 14 июня 1738 года. Всего через несколько часов случилось первое приключение — один из ботов сел на мель. Не скажешь, что знак счастливый. Да что ж делать — надобно идти вперед.
4 июля суда прошли мимо Обдорска, пополнив там свои запасы.
14 июля, идя по Оби отряд настиг дрейфующую на север полосу сплошного льда, преодолев которую, он проследовал к острову Белому в густом тумане.
По проливу Малыгина и вдоль западного берега Ямала суда вел кормщик Юшков, зело искусный и опытный, который уже принимал участие и в прошлых плаваниях.
5 августа отряд достиг реки Китовки, а на другой день — устья реки Моржовки и взял курс на Югорский Шар. Ошибочно принятая за открытое море обширная прибрежная полоса воды, свободная ото льда, вскоре окончилась, и боты очутились во льдах.
Наседали льдины, скрипели-тужились боты. Положение было весьма опасным.
Чтобы не погубить корабли, Скуратов поспешно вернулся к устью реки Моржовки, оттуда снова пошел вдоль берега Ямала на юг и затем на запад через Байдарацкую губу.
Плавание оказалось трудным и опасным. Сквозь льды приходилось идти на шестах и завозах, кое-где прокладывая путь пешнями.