Впоследствии Вадим Валерианович, став также "специалистом" по запретному вопросу, будучи принципиально иным по темпераменту и стилю мышления, чем Василий Васильевич, в свойственной ему манере — через высказывание лидера сионизма В.Жаботинского — так характеризует данную традицию, существующую в России уже более полутора веков: "Можно попасть в антисемиты за одно слово "еврей" или за самый невинный отзыв о еврейских особенностях ... . В конце концов, создаётся такое впечатление, будто и самое имя "еврей" есть непечатное слово, которое надо пореже произносить".
В.Розанов, как известно, не только это слово произносил, но и произносил в следующем контексте: "Каждый честный и любящий Родину русский неодолимо и истинно чувствует в евреях проклятие России"; "Евреи уже почувствовали, всего через сорок лет крадущейся борьбы, такую силу, что вслух, громко запрещают русским в России любить своё отечество". У В.Кожинова мы таких оценок не найдём, хотя он косвенно, характеризуя русско-еврейские отношения, в большей или меньшей степени подтверждает справедливость многих эмоциональных высказываний В. Розанова.
Показательно, что, говоря о причинах еврейских погромов, Вадим Валерианович ссылается на свидетельство автора "Сахарны", который сообщает, что деятельность евреев воспринималась жителями Бессарабии как высасывание соков из земли и людей. В.Кожинов обращает внимание на следующие "параметры" еврейских погромов, принципиально меняющие привычное представление об этом явлении, представление, навязанное "левой" мировой печатью.
Во-первых, бессарабский погром, как и большинство других, совершался преимущественно на окраинных, "нерусских" землях Российской империи. Во-вторых, погромы эти по сути не отличались от погромов в Англии, Германии или Австрии: в их основе лежали экономические противоречия. В-третьих, количество жертв со стороны "нападающих" и "защищающихся" было практически одинаково. Например, во время октябрьских погромов 1905 года со стороны евреев было убито 43% от общего числа погибших и ранено — 34%.
Таким образом, В.Кожинов частично корректирует, а по сути подтверждает правоту следующих слов В.Розанова, которые он не приводит в своих работах: " ... Не русские обижают евреев, а евреи русских. Погромы — бессильная конвульсия человека, которому "тонко и научно" подрезают жилы — и он чувствует, и не знает, как с этим справиться".
Василий Васильевич в отличие от Вадима Валериановича писал об извечной разнонаправленности русско-еврейских интересов, наиболее кратко так: "Мы хотим — одного, а жиды хотят — другого".
Если не учитывать событийно-эмоциональный контекст, то во многих высказываниях можно увидеть проявление ненависти к евреям как "племени", ненависти на уровне крови. Однако как явствует из других суждений, уточняющих позицию В.Розанова, в основе этого чувства лежит несовместимость духовная, религиозная: "Не "евреев" мы должны гнать, ... а — еврейство, "закон Моисеев" и обрезание"; "Или Христос, или Иуда... Нет выбора, и нет сожительства".
В.Кожинов в отличие от В.Розанова, рассматривающего евреев как монолит, вслед за Л.Карсавиным выделяет три типа евреев и отрицательно характеризует лишь тот, "который и не еврей, и не "нееврей" (то есть в условиях русской жизни чужд её основам), но в то же время самым активным образом стремится воздействовать на русскую политику, идеологию, культуру". К этому типу В.Кожинов относит всех еврейских — известных и многочисленных — людоедов, разрушителей XX века.
Однако в другой главе автор книги "Россия. Век XX (1901 1939)" противоречит себе. Он, вслед за М.Альтманом, утверждает, что евреи, получившие ортодоксальное религиозное воспитание (т.е. евреи первого типа, которые согласно предыдущим высказываниям В.Кожинова — идейные и духовные антиподы "не евреев, и не "неевреев") были "изначально отчуждены от русской жизни", но в большинстве своём сыграли громадную роль в истории советского государства и его культуры.
Во-первых, насколько правомочно в такой ситуации говорить о типах-антиподах, если отчуждённость от России уравнивает или сближает эти типы? Во-вторых, как можно получить конечный положительный результат от любой деятельности таких сограждан, если их воспитание, по свидетельству того же М.Альтмана, сводилось к следующему: "Вообще русские у евреев не считались "людьми". Русских мальчиков и девушек прозывали ... "нечистью"... Для русских была даже особая номенклатура: он не ел, а жрал, не пил, а впивался, не спал, а дрыхал, даже не умирал, а издыхал. У русского, конечно, не было и души. Душа была только у еврея..." И, наконец, насколько возможен продуктивный диалог с такими евреями, на что, как на реальность, не раз указывал В.Кожинов, ссылаясь на свой опыт общения с сионистом М.Агурским?