Передо мной — новый сборник стихов Вячеслава Ложко "Звезда над Коктебелем" (Симферополь, "Таврия", 2003 г.), солидная книга объемом в 350 страниц. Издать такой том в наше время — тоже подвиг своего рода. Не каждому, даже маститому поэту он сегодня по силам ...
Раздумывая над этой книгой, я пришел к выводу, что напишу не развернутую стандартную рецензию, а выскажу свое общее впечатление от книги, на страницах которой слились в единое целое несколько самостоятельных, неповторимых миров — душа человеческая, историческое и духовно-культурное наследие, завещан- ное нам предшествующими поколениями, и мир Вселенной — от горьковатой веточки полыни в степи, пронизанного солнечным теплом сердолика в накате морской волны — до сверкающих в ночи звезд, которых хочется коснуться рукой, да вот только бы не обжечься! "Во мне миры, как в небе звезды, то рядом светят, то вдали..." — пишет поэт, желая "понять сей мир", смысл земного бытия, не страшась испытаний судьбы, преград на пути к желанной цели..." "В каждом целый мир",— подчеркивает он, обращаясь к выпускникам средней школы: "Во все глаза на мир смотри, всё в жизни впереди, зажгутся звездные шатры — свою звезду найди". Но найти свою звезду под силу лишь сильному телом и духом человеку, исповедующему высокие нравственные принципы, человеку, которого не собьют с пути дешевые соблазны, эфемерные фантазии: "не проси у судьбы легкокрылых удач...". То, что легко дается, легко и уходит, как вода меж пальцев, оставляя в душе лишь горечь и разочарование. Особенно наглядно проявляется это в сфере любовных отношений между мужчиной и женщиной.
Значительная часть книги Вячеслава Ложко и посвящена теме "Про это": "Я бросаюсь в любовь бесконечную...". Любимая для него — "Ассоль из сказки Грина", он признается ей в своих чувствах: "ты краса моя, букет осенний, радость ты моя, мечта и боль... ты желанна — я уткнусь в колени, ты прекрасна...". Но любовь не всегда безоблачна, затягивают вдруг ее небо тучи непонимания, ссоры. Но лирический персонаж книги Ложко не желает мириться с этой нелепой ситуацией, действует решительно и дерзко, отвоевывая свою любовь, — и как же он похож в этом стремлении на самого автора "от молнии до молнии всего полпоцелуя...".
Но недалеко и до полного: "ты сегодня, сверкая улыбкой пришла, и раздвинулись стены, и темень исчезла...". И снова жизнь — полная чаша. В которой, кажется, есть всё: бессонные ночи над стихами, любимая женщина, друзья и соратники, дружеские посиделки в салоне, добротно устроенное дело — основа семейного благополучия. Но слово "дело" можно еще понимать, как и заинтересованное отношение ко всему происходящему вокруг, как жажду новых поисков и свершений. "Чтобы песня любовью звенела и светила далекой звездой, до всего мне есть в мире дело, мир прекрасен, и мир этот — мой!" — говорит лирический герой автора. То есть — он сам.
Он хочет, чтобы жизнь на этой земле, давно для него родной, стала еще добрей, чем была вчера, еще благоустроенней для всех сущих на ней,— всех, кто однажды увидев ее, навсегда полюбил. Заслуженный деятель искусств АР Крым, один из основателей "Общества возрождения культуры поселка Коктебель", Вячеслав Ложко начинает с помощью местных властей грандиозный проект — создание историко-литературного центра. Я знаю, множество преград и проблем встали на его пути к цели. Но Вячеслав Ложко добьется своего. Он — сильный человек. У него есть надежные друзья. Он напишет новые книги. И воздвигнет в центре Коктебеля новый очаг культуры, подобного которому пока в Тавриде нет. Потому что его кредо: "Ты любовью согрей свой век — он любовью тебе ответит!"
Вадим Шкода, председатель совета по русской литературе Национального СП Украины, лауреат премии им.Н.Н.Ушакова
ПАМЯТИ ЮРИЯ КУЗНЕЦОВА
Умер не Божий Дар, являвший миру неповторимые образы. Отслужил своё — организм, обладавший этим Даром.
И всё же весть — ошеломляющая.
Смерть была внезапна, как разящая разум молния. Она не была запланирована всяческими слухами, лежаниями на больничных койках и т.п.
Многие современные стихотворцы патриотического толка, в том числе и я, жили за Юрием Кузнецовым, как за каменной стеной: пока жив этот несравненный Поэт — живы и мы, т.е. — жить м о ж н о. Но он ушёл... не попрощавшись. Его как бы срочно вызвали. Позвали. Вряд ли — "всеблагие". И вряд ли — на пир. Его позвали в могилу. А ведь он не был стариком в поэзии, её пенсионером. Он работал. Да и по возрасту, во всяком случае — для меня, который старше Юры на десять лет… Печально, однако — неотвратимо. Т.е. — безжалостно.