Ночной мороз ее и приберет,
и в дом навек войдет моя вина —
порою соловьиной,
что ни год,
птиц верных пара
явится одна,
покружится, поищет, не совьёт.
***
Лишь лампе было всё равно,
что распадался свет на части.
Боялся шкаф, ему давно
не по душе стихи о счастье.
И раз поняв, оскорблена,
душа во мне заледенела.
Тогда открылся шкаф — со дна
бельё, настирано и бело,
рубашек глаженую стопку
явил на свет. Но мне невмочь
смотреть, прости меня, на это.
Бери-ка всё. Неси-ка прочь.
ДРУГ
Еще хватит полоумья,
еще хватит непокоя,
и, тебя минуя, в гору
я пройду с пустой рукою,
с головою непокрытой,
шагом легким и босым.
Я гроша тебе не брошу,
хоть бы ты и попросил.
В твоей нищенской суме
воробьи гнездо совьют,
твои бренные останки
после вороны склюют.
И тихонько воронята
всем расскажут по весне
о тебе худую сказку.
И, конечно, обо мне.
РАЗГОВОР
— Куда путь держишь, лодочник,
и спешишь спозаранок?
— В жены высмотреть лучшую
из островитянок.
— Я не верю, не вижу я
рукавичек, сапожек.
— Порыбачить на омуте
еду через порожек.
— Да уж раньше-то ездили —
брали сети да удочки.
— А я просто журавликам
поиграю на дудочке,
на войну схожу, привезу
и тебе украшение.
— Мне не верится, лодочник,
нет с войны возвращения.
Он ушел. Я ушла.
Всё гляжу в потолок.
А в окошке луна,
словно белый платок.
ДОМ
Как смерть, склоняешься ко мне
беленым потолком,
и жизнь моя в твоем огне.
Там детским ноготком
два слова кто-то начертил
на стенке у тебя.
Закат пылает, что есть сил,
окно огнем дробя.
Мне стыдно, словно я в аду,
в стене той двери нет.
Сквозь стену нынче я уйду.
И не найдешь мой след.
Из Марие УНДЕР
НА ЧУЖБИНЕ I.
Прислушаюсь на краткий миг
Больной душою снова.
Ох нет... ох да... тот птичий крик —
Не с хутора родного?
Я уходила, и тропа
Осинами желтела.
Лишь об одном с тех пор: когда? —
Душа узнать хотела.
Мысль эта не дает заснуть
Чужой зимой тоскливой,
Когда за море в дальний путь
Шлю просьбу молчаливо.
Всё так же ль свищет соловей
В черемухе знакомо?
Ох, нет... ох да... душой своей
Я слышу душу дома.
II.
Кто я, что здесь одна брожу?
Сама себя не нахожу.
Саму себя куда мне деть?
Я словно плакальщица здесь.
Молчащая, чужая ночь,
И всё не то, и всё не то.
Широкий светлый небосвод.
Меня никто здесь не найдет.
Открыла бы для зова рот,
Но он лишь ветра наберет.
Лист розы на чужой стене —
Да не приснился ли во сне?
Кто слова "счастье" сладкий звук
Не позабыл? Чужой язык...
Кому по крови я сестра —
Нам не сойтись, лежат моря.
В меня боль всех заключена...
В чужой воде блестит луна.
Мой лик цветами осенен.
Бьет мерно погребальный звон.
III.
Приближается щекотно
Гроздь цветов из сада.
Только я прошу — сегодня
Вспоминать не надо.
Распушились шаловливо
Ветви над забором,
И готова я пугливо
С глаз отринуть шторы.
Яблоневый цвет ночами
Белого покрова.
Это что — опять начало?..
Оживаю снова!
Близко-близко к солнцу прямо
Птах звонкоголосый
Поднимается — и рану,
И беду уносит.
Из Густава СУЙТЕ
СВОЙ ОСТРОВ
Гребу и грвбу я в море,
ищу один остров там.
Ищу уже очень долго
на море, где вольно волнам.
Встречаются малые суши,
тенистую гавань найдешь.
Свой остров, увы, мной не найден,
мечта, для которой живешь.
Гребу, словно рею над морем,
и волны парят надо мной,
а в небе качаются тучи —
я остров ищу этот — свой.