Царевна решила быть жрицей Гекаты — чёрной богини подземного царства, встречаться с которой опасаются даже жители Олимпа. От неё Медея надеялась получить счастье. И, наконец, Геката предложила ей:
— Я могу изменить твою судьбу! Что выберешь — четыре ночи с самым красивым и смелым? Самые сладкие, самые горькие ночи, в которые ты навсегда забудешь об одиночестве. Или же выполнишь то, что предначертали тебе боги? Твоего брата через четыре года убьют в очередном походе. Враги двинутся к Колхиде многотысячными полчищами. Но ты! Ты сумеешь стать мудрой правительницей и победить. К концу твоего царствования люди Колхиды станут самыми счастливыми. Неужели ты будешь противиться такой воле богов?
Слова Гекаты застучали в висках Медеи. Но она вспомнила, как казнили обвинённых в заговоре против её отца военачальников. Поглазеть на казнь, словно на праздник, сошлось множество народа. А их, вчерашних героев, не убивали сразу. Но пытали огнём и расплавленным металлом.
И глядя на казнь, Медея вдруг заплакала. До этого она не плакала никогда — разве что в самом раннем детстве. И не заплачет никогда больше. Но тогда… Царь Ээт заметил слёзы дочери и приказал слугам отвести её во дворец. Грозный властитель Колхиды не мог стерпеть, что его дочь плачет, видя, как казнят тех, кто решился восстать против него.
Уже подойдя к дворцовым воротам, Медея вдруг услышала, как дрожал голос самого смелого из казнимых. Однажды этот человек спас царя Ээта, заслонив его собой от удара меча. Теперь смельчака пытали изощрённее других, но при этом старались, чтобы умер последним. И вот, он взмолился:
— Ээт, я спас тебе жизнь, дай мне смерть, — слова гордого героя войны болели и хрипели.
— Посягнувший на мой трон не может умереть легко! — громогласно провозгласил Ээт.
И стоны казнимых потонули в одобрительных возгласах народа…
Медея вдруг отчётливо поняла, что Геката права. Но неужели ей, царевне, всю жизнь задыхаться в стенах дворца? Пусть будут четыре дня счастья, а за них она заплатит любую цену.
Глядя на мёртвый оранжевый комочек, Медея повторяла эту фразу, как заклинание. На миг ей почудилось, будто она видит двух больших белых птиц, летящих рядом, и осколки бледного неба.
НА БЕРЕГУ РОСЛИ КИПАРИСЫ. Ветер доносил их запах до гор. Осколки лучей падали на белоснежные вершины кавказских гор. А Язон вспоминал свою первую встречу с Медеей.
Тогда он, единственный законный наследник царя Иолка, вынужден был скрываться в окрестностях города. Сидя возле ночного костра, смотрел в небо, словно надеялся увидеть там судьбу. Взгляд застыл на созвездии Дракона. И на мгновение почудилось, будто это настоящий дракон зло смеётся, глядя в упор своими багровыми глазами. Язон сжал рукоять меча, но не отвёл взгляда. И не заметил, как землю стало обволакивать серебряно-красным туманом.
Костёр зашипел и потух, как будто на него плеснули водой. Вместо глаз дракона, Язон увидел большие чёрные глаза обнажённой девушки. Он был не в силах сдвинуться с места и заворожённо смотрел на неё.
Она стояла, слегка расставив ноги. Босиком на остывшей ночной земле. Но красавице, возникшей из ниоткуда, вовсе не было холодно.
Геката сделала так, что у героя и царевны пропали все мысли, пока их тела не оказались рядом...
Герой и царевна долго лежали, обнявшись, и тихо разговаривали.
— Расскажи, как ты стал изгнанником,— попросила Медея.
— Откуда ты знаешь, что я изгнанник?— возразил Язон. — Может быть, я простой бродяга?
— Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь.
— А я не знаю даже твоего имени.
— Моё имя — Медея. Расскажи, как ты оказался здесь? Твоего отца свергли?
— Да. И я сам до сих пор не понял, почему это произошло.
Слушая Язона, Медея словно сама увидела, как он, неожиданно разбуженный, идёт по дворцу. Со всех сторон странный шум, суета.
А в тронном зале на месте царя коварный дядя.
— Он же твой брат,— только и произнес Язон.
— Племянник, ты не ценишь, насколько я милостив с тобой и с твоим отцом. Вы оба будете жить. Его я оставлю в городе простым жителем. А ты можешь наследовать трон. Но для этого должен признать законность моего царствования и взять в жёны мою дочь. Оракул предсказал, что у меня не будет сыновей. Ты признаёшь мою власть?