М.И.Кодин. Трагедия Старой площади.— М.: Фонд содействия развитию социальных и политических наук, 1999.— 340 с.
Очень своевременной на фоне совершившейся недавно в Тбилиси "бархатной революции" воспринимается вышедшая в 1999 году книга бывшего заместителя Председателя Центральной Контрольной Комиссии КПСС Михаила Ивановича Кодина, в которой довольно много внимания уделяется ушедшему ныне в отставку "седому лису" — Эдуарду Амвросиевичу Шеварнадзе и, в частности, его и А.Н. Яковлева антикоммунистической деятельности в начале 90-х годов. В книге также производится честный анализ действий руководителей августовского путча 1991 года, вплоть до оценки "пресловутого "Лебединого озера" по всем каналам телевидения вместо четких, ясных пропагандистских передач в поддержку ГКЧП", "дрожащих рук Янаева" и его "прерываемого спазмами голоса", а также приводится много другой важной информации из жизни руководства страны в 90-е годы. Думается, что книги такого рода относятся к не устаревающим и еще не раз будут востребованы исследователями нашей смутной эпохи.
Олег Шестинский. Ничуть не лукавит душа: Сборник прозы и поэзии.— Тула: "ИНФРА", 2003.— 135 с.
Изданный при спонсорской поддержке творческого объединения "Маска" малоформатный (84х62/32) сборничек стихов и прозы Олега Шестинского успел как раз к его недавно отмеченному 75-летию и представляет собой весьма симпатичную с эстетической точки зрения книжечку, в которую вошли такие из написанных им в последнее время прозаических новелл как "Бессмертные серые глаза", "Серафима", "Костёр любви" и другие, а также лучшие стихотворения последнего периода.
Редактор книги — известный тульский поэт, главный редактор и издатель альманаха "Прикосновение" Олег Пономарёв.
Владимир Гревцев. Это мне суждено: Стихи.— М.: ЗАО Редакция газеты "Патриот", 2003.— 128 с.
Творчество Владимира Гревцева — это почти стопроцентный образец политической, гражданственной или даже баррикадной поэзии, говорящей (а чаще — кричащей) о нестерпимой боли за поруганную Родину и её истребляемый предателями народ. Именно эта боль переводит некоторые его стихотворения из категории искусства в категорию обвинительных протоколов, занося на скрижали истории и Вечности имена и деяния разрушителей великой Российской Державы. "Жили мы, не пряча глаз от Вия, / Шли сквозь мор голодный и расстрел. / Странно мне, что мы еще живые, — / Видно, спьяну, Вий не досмотрел" ,— пишет он в одном из своих стихотворений и, не удовлетворяясь созданной при помощи поэтического образа узнаваемой аллегорией, приводит далее еще и уточняющие координаты своего персонажа, чтобы уж ни у кого не оставалось сомнений, о ком ведётся речь: "Он ушел, тот Вий по кличке БОРЬКА — / Отдохнуть под старость захотел…"
Наверное, кто-то посчитает стихи Владимира Гревцева излишне публицистичными и чрезмерно "впаянными" в те времена, о которых он в них пишет, но зато они честны и не пустословны и являются живыми свидетельствами того, что происходило в эти страшные годы с нами и со страной: "Нам хотели устроить концлагерь, / Хищной проволокой обнеся. / Но свобода багряные флаги / Ветром полнила, как паруса! // Без воды, без тепла и без света, / Но с решимостью и правотой — / Стала площадь у Дома Советов / Самой вольной в России землёй!.."
Из века в век. Сербская поэзия: Стихотворения / Перевод с серб.; Составл. С.Н.Гловюка, И.М.Числова; Предисловие В.Г.Куприянова.— М.: Пранат, 2003.— 672 с. (Серия "Из века в век. Славянская поэзия XX-XXI").
Из века в век. Белорусская поэзия: Стихотворения / Составл., предисл., примеч. к книге А.К.Кожедуба, Л.Н.Турбиной; Предисловие В.Г.Куприянова. — М.: Пранат, 2003.— 704 с. (Серия "Из века в век. Славянская поэзия XX-XXI").
Дело, за которое не так давно взялся поэт Сергей Гловюк, представлялось поначалу не просто непосильным, а почти заведомо обреченным на провал — выпустить в переводе на русский язык поэтические антологии всех славянских народов? Утопия!.. Но вот вышел год назад первой ласточкой небольшой томик переводов македонских поэтов, потом — сербских, белорусских, на очереди — поэзия Украины… То, что удалось сделать Сергею Гловюку и его единомышленникам, кажется просто невероятным! Подобный труд может быть оценен только по прошествии какого-то времени, тем более что он еще не завершен, и готовятся к выпуску новые тома переводов. Но уже и сегодня голова кружится от одного только простого перечисления имен переведенных на русский язык поэтов, так как даже в самой "тонкой" — в македонской антологии — представлены произведения сразу нескольких десятков авторов, в сербской их уже около сотни, а в белорусской — более ста поэтов! При этом стихи даны параллельно — на языке оригинала, а рядом — в переводе на русский.