— Да,— сказал он.
— Ваня, ты можешь себе представить, чтобы старика и старуху поздравили не только родители, но и дети? Чтобы из одной семьи пришли три новогодние открытки? Это возможно?
— Знаешь, капитан, я давно не получал почту... Но я бы не возражал. Такой знак внимания растрогает кого угодно. Но это ненормально. Это плохо.
— Почему?
— Это навязчиво.
— Ты уверен?
— Да,— сказал бомж.— Он не хотел видеть их лица, поэтому стрелял сзади.
— Тогда поехали к этим...— Зайцев еще раз посмотрел на открытку.— Тихоновым.
— Они далеко?
— Семь часов поездом. Автобусом шесть с половиной.
— Хорошее расстояние,— произнес бомж странные слова. Но, видимо, он придавал им какое-то значение, поскольку не стал ни уточнять, ни разъяснять суть.
— Для кого хорошее?— чуть раздраженно спросил Зайцев.
— Для тебя, капитан.
— А если бы ехать полчаса, было бы хуже?
— Хуже. Тогда не нужен повод отлучаться надолго.
— Ладно,— прервал Зайцев разговор, в котором не мог ничего понять.— Едем,— и он первым шагнул в прихожую.
Бомжара покорно поднялся, еще раз окинул комнату долгим и опять же каким-то сонным взглядом и, заворачивая носки ботинок внутрь, пошел следом за Зайцевым.
МАШИНОЙ ОКАЗАЛОСЬ ДОБИРАТЬСЯ КУДА БЫСТРЕЕ, чем поездом, поэтому уже через пять часов капитан Зайцев в сопровождении бомжа Вани нажимал кнопку звонка у двери Тихоновых.
Семья ужинала. Родители расположились на кухне, а дети использовали швейную машинку — в сложенном состоянии она действительно превращалась в небольшой столик.
— Здесь живут Тихоновы?— еще на площадке, громко и внятно спросил Зайцев, когда услышал шаги за дверью.
— Если это можно назвать жизнью,— усмехнулась открывшая ему женщина.
— Позвольте войти.
— А вы по какому, собственно, вопросу?
— У вас есть родственники по фамилии Акимовы?— всё с той же четкостью спросил Зайцев.
— Акимовы? Женя!— прокричала женщина куда-то внутрь квартиры.— У нас есть родственники Акимовы?
Из кухни появился полноватый мужчина в майке с обтянутыми плечиками. Он не торопясь нащупал ногами шлепанцы, потоптавшись, надел их, поправил плащ на вешалке, сдвинул в сторону детскую обувь и, наконец, поднял глаза на людей, стоявших у двери.
— Что случилось?— спросил он.
— Вот товарищи из милиции говорят, что у нас есть родственники Акимовы...
— Я не говорил, что у вас есть такие родственники,— перебил Зайцев.— Я спросил: есть ли среди вашей родни Акимовы.
— Акимовы?— переспросил мужчина.— Не знаю... Вот так сразу и не сообразишь...
Зайцев молча вынул из кармана новогоднюю поздравительную открытку и протянул мужчине. На открытке были написаны не только приветственные слова, но четко, внятно указан обратный адрес Тихоновых — тот самый, по которому Зайцев их и нашел.
— А, эти...— наконец, расплылся в улыбке мужчина.— Как же, как же... Не то чтобы родственники, но достаточно близкие люди... Я не исключаю, что какие-то отдаленные родственные узы между нами могут быть. А что случилось?
— Их убили. Три-четыре дня назад. Скорее даже три, в воскресенье.
— Так,— крякнул мужчина.— И причем здесь мы?
— Надеюсь, ни при чем... Но поговорить надо. Может быть, мы все-таки не будем разговаривать на лестничной клетке?
— Конечно, входите,— мужчина отодвинулся в сторону, пропуская мимо себя Зайцева и — куда уж деваться — бомжа, закрыл дверь и вслед за гостями прошел на кухню.
— Извините, в комнате детишки питаются... Если не возражаете, поговорим на кухне. Здесь, правда, тесновато, но разместиться можно. Так вы нас по открытке нашли?
— Нашли,— ответил Зайцев немного на вопрос, а немного как бы и в сторону.— Вы давно виделись с Акимовыми?
— С Акимовыми?— опять удивился хозяин. Зайцев заметил — каждый раз, когда он произносит фамилию убитых, и хозяин, и его жена почему-то впадают в искреннее удивление, будто само предположение о том, что они могли видеться, уже как-то их задевает.
— Поскольку я прочитал сегодня немало ваших поздравительных открыток, отправленных Акимовым по самым разным поводам, то я уже знаю, что вас зовут Евгением, а ваша жена — Зинаида... Правильно? Я ничего не напутал?