"Укради у воробьев конопляного семени и всыпь незаметно в нос насморочной персоны. Проснется та здорова и восславит воробьиного царя."
Сотни советов такого рода напечатаны в популярной при дворе императрицы Елизаветы Петровны книге "Целительное дурачество или пользительный рецепториум Конфузия Медицинского"(СПб, 1750).
Смешные эти советы относятся, очевидно, к области "шоковой терапии". Так, да не так. Почему в первом случае господин Конфузий рекомендует именно молоко? Ведь для этой цели годится и холодная вода, и горячая картошка. Почему во втором случае надобно конопляное семя воровать у воробьев, да еще упоминается "воробьиный царь"? Возможно, в шутливом тоне высказаны действительно полезные наставления, годные и для серьезных людей.
Новая мысль (после века Просвещения) отличается беспощадным дуализмом везде и во всём. Не осталось практически ни одного понятия, которое так или иначе не раскрывало бы своей противоположности. Когда говорят "шутка", за ней прячется "серьезность", когда говорят "здоровье", подразумевается отсутствие "болезни". Поэтому Эрих Фромм однажды спросил, знают ли врачи, что такое здоровье? Такой же вопрос вполне легитимен касательно главных экзистенциальных понятий: за свободой всегда маячат рабство, работа, необходимость, за добром — зло, эгоизм, страдание, за силой — слабость, упрямство, физическая или умственная неполноценность.
Мы проживаем в тоскливом климате, где основными почитаются следующие понятия: работа, забота, "ты мне, я тебе", долг, спешка, серьезность и т.д.; лень, веселье, беззаботность, восторг, наслаждение — нечто досужее, вторичное. В отличие от беспрерывной дисциплины и безмерной работы, в свободных удовольствиях надо "знать меру". Постоянно веселиться и наслаждаться могут люди денежные вообще, время от времени — люди денежные в частности, то есть работящие. Что это такое, если не самое обыкновенное рабство? Мы, правда, не собираемся развивать текст в социальном смысле, поговорим лучше о традиционных обоснованиях веселья и серьезности.
Учение о темпераментах и элементах излагается в новое время без всякого энтузиазма, только ради "информации". Историки медицины, продвинутые благодаря вере в прогресс познания, толкуют мировоззрение прошлых эпох педагогически снисходительно. Темпераменты и "гуморы": меланхолия, черная желчь, которой нет в природе, планета Сатурн; флегма, вода, неизвестная древним планета Нептун. Пустословие, скучные материи, каталог заблуждений…
И все же, несмотря на теорию относительности и бесконечность научной вселенной, мы ходим по твердой земле, плаваем в сверкающей, прозрачной воде, при полете воздух свистит в ушах, мы пребываем в трех стихиях античной космогонии. Проблематичен лишь огонь. Согласно Эмпедоклу и Филолаю, огонь занимает пространство от воздуха до сферы луны, мы заменили его ледяной пустотой. Куда же подевался огонь? Темпераменты суть результаты наших непосредственных контактов с четырьмя космическими элементами: земля — тяготение к фиксации, устроенности, стабильности; вода — стремление к растворению, расплыванию, ленивой мечтательности; воздух — свобода, подвижность, легкомыслие; огонь — блеск, веселье, остроумие, восторг, экстаз. С последними качествами дело обстоит плохо. Стоит только проявиться восторгу и экстазу — ведро ледяной воды наготове: мы напоминаем себе, нам напоминают другие, что эти напряженные эмоции опасны и могут легко привести к душевным расстройствам и потере стабильности. Несмотря на множество галактик и световых лет, тяготение к земле в новую эпоху несравненно интенсивней, нежели когда-либо прежде. Поэтому нет смысла рассуждать о равнодействии темпераментов — нам довлеет черная меланхолия и сосредоточенная серьезность, что, по словам немецкого философа Людвига Клагеса, "ведет к полному разрушению психосоматики". В современной психологической ситуации земля первична, вода вторична, воздух третичен, огонь…огню практически нет места в новую эпоху. Более того, огонь преследуется всячески: вино сейчас практически безалкогольно, из кофе выжимается кофеин, из чая теин и т.д.
Жил в семнадцатом веке знаменитый ученый алхимик, а заодно один из основателей научной химии, Жан Батист Ван Гельмонт. Но речь пойдет о его сыне — герметике и враче Франциске Меркурии Ван Гельмонте (1620-1685), авторе фундаментального труда "О родинках и волосах под мышками". В не менее солидной работе "Medicinae gaudi" (Веселая медицина) Ван Гельмонт-сын рассказывает о немецких и фламандских "игровых" и "зеркальных" госпиталях (Spiel und Spiegelhospitals), устроенных "по методике знаменитого шута Тиля Уленшпигеля". Два слова об этом герое. Мы знакомы с ним по крайне политизированному роману Шарля де Костера, который превратил "короля шутов" в борца за независимость. Меркурий Ван Гельмонт посвятил Уленшпигелю две главы, попутно высказав любопытные соображения о шутовстве. Глупость была во времена барокко, если так можно выразиться, в большой моде. Тиль Уленшпигель вовсю веселил народ на улицах Брюгге и Лейдена, представляясь мавром, медведем, горбуном, хромой старухой. Особенно любил играть Феронию — греческую богиню "непоседливой глупости". Ферония судорожна, нелепа и постоянно попадает в дурацкие положения: стирает белье в золе очага, кипятит рыбу в проруби, ложится спать на крыло мельницы и т.п. Вероятно, это было очень забавно, но дело в другом.
Явление Феронии символизирует полную дисгармонию человека с космическими элементами. "По замыслу Творца, — пишет Меркурий Ван Гельмонт, — человек, созданный в центре стихий, должен ходить, плавать, летать и обновляться в огне. Вместо этого нарастает угрожающая доминация земли. Sal Nitri (меловая земля, известь) оседает в костях, разъедает сухожилия, охлаждает кровь, в какие-нибудь несколько лет обращает юношей и девиц в жалких стариков" (Medicinae gaudi, 1654, p.31).
Взгляды автора на соматическую медицину отличаются язвительной резкостью: "Согласно Галену и Авицеброну, врач не должен лечить болезнь — на то воля Божья — но споспешествовать животворной силе души. Полюбуйтесь на этих мародеров, дерущих золотые гульдены за свои ядовитые снадобья, на этих свойственников бесов и мясников: клистирами, пилами, вилами, раскаленными крючьями терзают они невинные тела человеческие. Зайдите в анатомические залы университетов поглядеть на филиалы преисподней, потом бегите в церковь и молитесь Господу нашему Иисусу Христу, дабы поскорей он отправил эту кровавую шайку в пещь огненную"(Medicinae gaudi, p.86).