Недавно она выступала по одному из телевизионных каналов города. Заунывная галиматья, прозвучавшая из ее уст, заставила оглянуться в прошлый век и перелистать книжку, переполненную грамматическими нелепицами и похмельными сентенциями на антично-средневековые темы. Вправду говорят, если поэт был неинтересен в момент создания своих произведений, он на 100% будет неинтересен в будущем. Написанное Еленой Шварц к реальной жизни не имеет никакого отношения. И более правильным было бы дать название книге: "Стороны тьмы", ибо сатанизм, заложенный в неё изначально, заставляет отшатнуться от предложенных произведений, дабы сохранить чистоту собственной души от прикосновения к нечистой силе.
Иван Переверзин ГЛАЗУНОВ
Вот гений — и при нем пусть не охватит нас
глубокое, — как ров, — то самое волненье,
когда не в силах мы отметить без прикрас
ни взгляда глубины, ни красоты реченья.
Он послан к нам с небес по воле Божьих сил
в годину страшных бурь и горьких испытаний, —
не хватит в сердце слов, в чернильнице чернил,
чтоб описать его безмерные страданья.
Не выдержав судьбы ударов лобовых,
одни ушли во тьму, другие — в снег и холод.
А он, оплакав всех в молениях ночных,
построил из картин и книг свой вечный город.
Огромные дома, как сфинксы, вознеслись
превыше ярких звезд, глядящих в мрак глубокий.
И сердце бьет в набат, но силой правит мысль,
и смерти подлой нет, но жизнь полна тревоги.
И Царское Село, и церковь На Нерли,
и зоревой Кронштадт, и Кремль златоголовый
художника не зря из тьмы на свет вели,—
под стать, без спора, Им величье яви новой.
Олег Дорогань “СУДЬБУ ПОЦЕЛУЮ, КАК ЗНАМЯ...” (О новой книге стихов Ивана ПЕРЕВЕРЗИНА)
Я узнаю в человеке поэта по его чувству Вселенной. По размаху его представлений и впечатлений, идущих свыше. Не так давно ушел из жизни Юрий Кузнецов — поэт поистине вселенской стати. И я, понимая, что его место в отечественной поэзии отныне опустело, с пристальным интересом всматриваюсь в поэтов и их стихи, вслушиваюсь в их голоса и интонации, стараясь уловить вселенские раскаты поэтической подлинности. И неожиданно для себя нахожу в новой поэтической книге Ивана Переверзина вот какие строки:
Огромный мир до точки сжался,
до бездны женского зрачка...
Умей прощать, над сердцем сжалься,
начни письмо любви с клочка.
Вот оно, искомое и найденное вдруг — током в сердце — слово, а в нем тот космос гармонии, который сжимает хаос кристаллом классического стиха. До бездны женского зрачка...
Поэт и начинается с ощущения и осознания огромности и сжатости вселенской, сфокусированной для него в предмете любви и обожания, достойном исключительности, единственном в мире: ”Твое лицо из сотен тысяч лиц, твои глаза — как звездные метели” . Истинное чувство расширяет Вселенную до бесконечности, заложенной в ней, и в то же время сужает-фокусирует до энергетического взрыва, лирического всплеска и прорыва: ”Но здесь Вселенная мгновенно сужается до наших губ...”
Показать и дать почувствовать эту пульсацию Вселенной — талант истинно поэтический. Кому еще доступно так, обычными словами, выразить вселенскую любовь, да еще там, где ”барак, белье, корыто, пена, на общей кухне — жидкий суп” ? Кто еще сумеет обычными и в то же время такими возвышенными словами выразить это свое чистое и противоречивое чувство?
Душа заходится до дрожи
в святом божественном хмелю,
и ты мне шепчешь осторожно
с глухим волнением: ”Люблю...”
Своих сомнений не развею,
ты лжешь, тебе гореть в аду;
и все-таки тебе я верю
и вновь, и вновь на зов иду.