"ДЛ". Нужны ли вам люди? Нужны ли вам читатели? И какие читатели?
Д.Г. Я в смысле читательского интереса очень счастливый человек. 50% моих друзей и 90% моих знакомых сначала были моими читателями.
"ДЛ". Считаете ли вы себя консерватором?
Д.Г. Нет. Я считаю себя Дмитрием Галковским.
"ДЛ". Почему вы обошли в "Уткоречи" по-настоящему талантливых поэтов, тоже писавших на те же темы? Не является ли "уткоречь" основой любого общества, и западного, и постсоветского? Смогли бы вы составить "Уткоречь" нынешнего времени, из сочинений нынешних бездарных авторов, взяв тоже самые характерные темы перестройки?
Д.Г. Конечно, "уткоречь" есть в любом языке. Сам этот термин — из книги Оруэлла "1984". Что касается перестроечной уткоречи, боюсь, ничего яркого не получится. Для существования и развития уткоречи нужен агитпроп. Чем мощнее агитпроп, тем мощнее идеологическое крякание. "Кря-кря" современного российского общества похоже на крякание госпожи Гурвич в фильме "А зори здесь тихие".
"ДЛ". Не переписываете ли вы своим творчеством русскую историю, создавая ещё один её вариант?
Д.Г. Мне кажется, русская история ХХ века ещё не написана. Вообще. "Табула раса". Назовите хотя бы одного историка. В ХIХ веке были Карамзин, Соловьёв, Ключевский. И то они писали не о своём, ХIХ, веке, а о веках предыдущих.
"ДЛ". Считаете ли вы себя интеллигентом, или это понятие чуждо и противно вам?
Д.Г. Это слово в русских условиях сильно политизировано. Если считать интеллигентом интеллектуала, то я типичный интеллигент. Это определённый тип людей, тип биологический. Есть дылда, есть задохлик, есть толстяк. И есть головастик. Я из головастиков. Как и у других человеческих пород, у нас есть свои достоинства и свои недостатки.
"ДЛ". Вам уже за сорок. Вы счастливы? Вы нашли себя в жизни? Какова ваша семья?
Д.Г. В жизни я многое пропустил. Жизнь — это случай, зигзаг. А мой путь прямой. Вот и живу в 44 года без семьи, без денег, в чужом доме на птичьих правах.
"ДЛ". Бывали ли вы на Западе, где, и каковы ваши впечатления о Западе и западной современной культуре?
Д.Г. Я всю жизнь прожил в Москве почти безвыездно. В этом году съездил в Минск и в Псков. Это для меня настоящие путешествия. Надеюсь ещё поездить. Если не считать Минск, за рубежом я ещё не был.
"ДЛ". Кто ваши литературные учителя, кроме Розанова? Кого вы цените в современной литературе из старшего поколения, из сверстников?
Д.Г. Розанов для меня не писатель, а философ. Писатель он никудышный, и у него в жизни не было естественного чувства реализма, столь характерного для русских писателей. Он, например, всю жизнь, как дурак, покупал у жуликов фальшивые монеты. Навряд ли так просто могли бы обмануть Толстого, Достоевского или Чехова. Из русских писателей классического периода на меня оказали влияние все. В общем, у меня стандартный набор пристрастий. Из 20 века Набоков очень сильно подействовал. Отчасти Платонов. Никаких экстравагантных пристрастий, как видите, у меня нет. Современную литературу я знаю плохо. Разве по кино. Хорошая экранизация "Пиры Валтасара" по Искандеру. В детстве очень увлекался фантастикой: Стругацкие, Ефремов, Снегов.
"ДЛ". Не кажется ли вам, что ваше поколение творчески не состоялось? Кого, кроме вас самих, вы могли бы предъявить миру и России из писателей, поэтов, философов, мыслителей?
Д.Г. Ещё раз повторяю, ТУДА БЕЗДАРНЫМ СВОЛОЧАМ И ДОРОГА.
"ДЛ". Должна ли литература служить государству, вообще кому-либо или чему-либо служить? Должна ли быть духовная цензура? И какая?
Д.Г. Интеллектуал существо сильное и опасное. Разумное государство должно его подкупать. Подкупать культурно, уважительно, давая некоторый простор для творчества — лакеи из писателей, художников, музыкантов, учёных получаются не ахти какие.
Общества без цензуры не бывает. В развитом обществе отсутствуют только грубые её виды, вроде предварительного штемпелевания текстов.