Боролся — победил и выжил,
Стал кем хотел и кем желал,
Нажил деньжат, не нажил грыжи
И государство обокрал
Мильона на два с половиной,
Не заплатив даже налог,
И не пришёл с главой повинной,
Хотя придти, быть может, мог,
Мог заплатить и добровольно,
Мог через почту платежом,
Но ты взял деньги самовольно
Выше, над "кассой" этажом.
И напевая в нос мотивчик,
Ты продолжаешь дальше петь,
Весёлый малый — ты счастливчик,
Чего ещё тебе хотеть?
И возжелать хочешь, капризный?
Ты благодарен будь судьбе!..
В окошке кассы этой жизни
Не причитается тебе!
ТВОРЕЦ И ГЛУПЕЦ
Поэма
Когда последний мускул мой
ослабнет, сделается тряпкой,
сосуд последний мозговой
иссохнет, вытянется патокой,
система нервов распадётся,
как атом в тысячи частиц,
наверняка тогда придётся
мне отказаться от страниц,
чернил, бумаги, скрепок, ручки,
настольной лампы и очков…
Как тучи надо мной везучи,
когда нет рядом облаков!
Как солнце высоко безмерно
и безнаказанно палит,
и как оно высокомерно,
надменно как оно горит!
Как океан Велик, нахален
и сколько подлости несёт,
сколь кораблей из прочной стали
его пучина засосёт!
Сколько волной людишек сбило,
снесло таверен, городов,
сколько на дне судов погибло…
И у НЕГО всё нет врагов?
А ветер… Ветер… Ветер… Ветер…
Сколько ты снёс домов и крыш,
у рыбаков порвал ты сети
и в травку впластываешь мышь
давленьем силы непомерной.
Ты сносишь пальмы островов!..
И буйством, силищей безмерной,
ТЫ не нажил себе врагов,
пронёсшись смерчем, ураганом,
круша и руша на пути
границы, области и страны,
воронкой в небо закрутив
машины, хлопок, урожаи,
составы длинных поездов...
И до сих пор не угрожали?
И не нажил себе врагов?!
А я больной, седой и старый,
ослеп я, немощен, оглох!!!
за что меня ты — НЕБО! — карой
или не ты, а друг твой — Бог?!
За что меня, слепого старца,
который муравья не брал,
работал, жил, как мог, старался…
о Вас баллады сочинял!
Трудился в поте, кровь из носу
текла частенько в ночь ручьём…
Не нарушал Закон без спросу…
И тлеть пред смертью — обречён?!
Так жизни что же не лишаешь!..
За что мучения мои?!
В других души, поди, не чаешь,
хоть и ленивы все они?!
Им ты Почёт за что устроил?!
Что за заслуги пред Тобой?!
Никто с Тобой из них не спорил,
а я вступал с Тобою в бой?!
За это Ты возненавидел?!
Что я на равных быть хотел?!
Что я ни разу не обидел
того, кем Ты всю жизнь вертел?!
За то, что был удачлив, весел,
был бесшабашен на слова,
за то, что мир мне Твой был тесен,
и в тесноте нажил врага?!
За это, может?! Где разгадка?!
Скажи Ты мне, коль Ты не трус!
Скажи смелей! Ты мне не чавкай!
Что спорил я — собой горжусь!
Гордыня, может здесь причина?!
Так горделивостью ума
стыдиться может ли мужчина,
коль Гордость мне Тобой дана?!
За гордость, может?! Где разгадка?
Скажи Ты мне, коль Ты не трус!
Когда сосёшь — пилюля сладка
и горьковата на укус,
когда её ко рту подносишь
Твоей, Творец, сухой рукой,
но истину всё ж не находишь,
хоть спорю я сейчас с Тобой —
иссохший, немощен, как тряпка,
истлевший, дряхлый, точно пень,
заткнувший уши плотно ваткой...
Тебе общаться, может, лень?
Что скажешь умного мне, Баче!
Всё, что на Свете есть — узнал,
да говорить со мной, тем паче,
Ты, скрытный, всё-таки не стал,
лишь только воешь, содрогаешь,
трясёшь, колышешь Шар Земной,
всё население пугаешь,
но тяжело Тебе со мной!
больным, пропахшим сквозь лекарством…
на ладан дышащий старик,
покончивший с Пороком — пьянством,
кому остался только миг
до Твоего ко мне прихода,
но Правды Ты мне не изрёк,
в чём заключается Свобода
и в Смерти скрытый в чём намёк?!
В чём прелесть жизни, отврат — смерти?
и неприемлемость того,
что любишь Ты, лаская жертвы,
им сунуть с пряником говно?
Чтоб было грязно, но приятно,
достаток был, а рядом — грех,
но в нём покаялся бы клятвой,
да принародно бы у всех?!
Да чтобы голод не забыли,