…Вопрос хотя бы к "патриотам":
Откуда столько "новых русских",
Когда и старых не видать?
И что за выдумки такие,
Что обездолена Россия?
Об чём, народные витии,
Раз всё "О кей", — шумите вы?
Где сыты пристяжные клячи,
Уж коренные-то — тем паче!
С обжорства мрём, видать. (Иначе
Не отдали б Москвы!)
Что ж. Если россы так богаты,
То главные проблемы сняты?
Так отчего ж гремят дебаты
Про обнищание слоёв?
Среди которых нищий самый —
Слой русских!.. Гряньте ж, эпиграммы,
На их лохмотья, их стограммы,
Их шрамы со времён боёв!
Их слёзы в память той Победы,
На зимней свалке — их "обеды"…
Должно быть, мы сошли с ума;
Для славы, для авторитету —
Считается, что русских нету.
Для оскорблений, для навету, —
Считается, что русских — тьма!
Сергей Дерюшев К НЕДОСТИЖИМОЙ ТИШИНЕ...
МОЛЧАНИЕ В НЕБЕ
Знакомство было бессловесным …
Я в небо шёл,
Он шёл с небес,
И посреди путей небесных
Дороги вычертили крест ...
Остановились по причине
Симпатий к полной тишине.
Стемнело в западной пучине,
Восток закорчился в огне;
Синела высь,
Земля чернела,
Ветра терзали балахон;
Моё лицо — белее мела —
Изобразило смертный стон.
Мои глаза в глазах Седого
Понять не смели ничего,
А разъяснительного Слова
Не изрекли уста Его...
Скиталец вечный путь продолжил,
А я по-прежнему стою
И вспоминанием тревожу
Догадку страшную свою:
Пророк ни слова не проронит
Для одного из тех людей,
Что прячут жалкие ладони
От жуткой близости гвоздей.
СНЕГ В ОКТЯБРЕ
На смиренную землю
Опускается снег.
Небу тёмному внемлет,
Замерев, человек:
Милый облик далёко,
Светлый Бог высоко...
На глазах поволока,
На душе нелегко.
Разум чахнет от мыслей,
Дух вопит о крестах.
Откровения жизни
Замирают в устах:
Деве — белое платье!
Вере — силу души!..
По нечистой кровати
Ненасытные вши
Семенят к изголовью,
Где затих человек...
Но с какою Любовью
Землю трогает снег!
Словно юной невесте
Дарит белый венок...
Словно с доброю вестью
Опускается Бог.
***
Осунулся старец — осенний лес,
Не в силах поднять ветвей.
Средь русских печалей такая есть —
Невольный подъем бровей
И долгий, безвременно долгий взор
На оклики журавля...
Услышав пронзительный неба хор,
Сползает в овраг земля;
Сокрытую длань вековых корней
Целует, снимая дрожь...
Средь русских печалей страны моей
На старца я стал похож.
И даже трава у сырых дорог,
Темнеющих впереди,
Прижалась к земле, как души комок —
К застенкам моей груди.
АНЕМИЯ ДУШ
Мы мёртвые почти.
Мы с хрипом дышим
И смотрим истуканами вокруг.
Цветов не различаем,
Птиц не слышим,
Лишь двигаем плетьми холодных рук.
Ни сытые, ни голодом томимы,
Выгуливаем в скверах нищету.
Похожи на актёров пантомимы
На сцене, погруженной в темноту.
Мы умерли, и, даже умирая,
Не видели юдоли наших Душ:
Они не уносились в кущи рая,
А вышли, словно свиньи из сарая,
И плюхнулись среди отхожих луж.
Когда же — по веленью высшей воли —
Над лужей приподнимется одна,
Она кричит и корчится от боли,
К которой всё привычнее страна.
БЕГСТВО
Я убегаю — убегаю
К недостижимой тишине;
Коня хлещу, но плеть такая,
Что боль срывается на мне;
Дорога жёсткая, крутая,
А подорожной не дают.
Снега ночлеги заметают.
Хлеба под ливнями гниют.
Не от онегинского сплина
И слёз татьяниной свечи —
Я убегаю от причины
Всех существующих причин...
Уже по пальцам не считаю
Всех мною загнанных коней
И рву рубахи, понимая,
Что Путь дорог любых длинней, —
И крест нательный средь дороги
В могильный крест перерастёт...
"Но что тебе, беглец убогий,
Остановиться не даёт?"