В.П. Совершенно верно.
Н.Д. Что-то последнее время не видно ваших новых "трудов".
В.П. Я устал совершать преступления. Годы, знаете ли... Но я соберусь с силами, есть кое-что в задумке.
Н.Д. Будут трупы?
В.П. Обязательно.
Н.Д. Много?
В.П. Как получится. Когда ввязываешься в серьёзное дело, никогда не знаешь, как все обернётся, как всё повернется.
Н.Д. А следы? Как вы уничтожаете следы?
В.П. А я их не оставляю.
Н.Д. Уносите с собой?
В.П. Да, так можно сказать, уношу с собой. И после каждого детектива стараюсь тут же всё стереть из памяти.
Н.Д. Чтобы даже детектор лжи ничего не обнаружил?
В.П. Да, именно так. А что он может обнаружить, в чем меня он может уличить, если в памяти всё стерто, если я нечего не помню, если все события предыдущего детектива подернуты такой дымкой, такой дымкой... Знаете, как в Подмосковье иногда торфяники горят? Вытянутой руки не видно.
Н.Д. Послушайте, подозреваемый, а как вы вообще относитесь к преступнику?
В.П. Очень хорошо.
Н.Д. Почему? Неужели нравственная порча так глубоко проникла в вас? Неужели она вас так захватила? Околдовала?
В.П. Всё гораздо проще. Каждый преступник в моих романах — это я, и каждый следователь — это тоже я, и жертвы тоже... Никого из них я не назову плохим словом, никого не прокляну... В каждом стараюсь найти что-то доброе, светлое, обнадеживающее... Я отдаю им свои самые заветные мысли, впечатления, чувства...
Н.Д. А что получаете взамен?
В.П. А взамен я получаю ту самую убедительность, те самые подробности, которые заставляют вас верить в реальность преступлений, описанных в романе.
Н.Д. Не слишком ли щедрая плата с вашей стороны?
В.П. Возможно. Но для моих героев мне ничего не жаль, гражданин дознаватель. А потом, знаете ли, я ведь не отдаю последнее. Всегда что-нибудь и для себя остаётся.
Н.Д. Чтобы всё это отдать следующему преступлению, следующим преступникам, следователям, жертвам?
В.П. Совершенно верно.
Н.Д. Скажите, подозреваемый, кроме откровенности у вас есть еще какие-нибудь смягчающие обстоятельства? Тяжелое детство? Злобное окружение? Учителя-садисты? Пагубное влияние улицы?
В.П. Знаете, ничем из перечисленного похвастаться не могу. Нормальные учителя, любящие родители... Улица? Разве что улица... Но, как говорится, дай Бог каждому такую улицу! С драками, футбольным мячом, набитым травой, чужими садами...
Н.Д. Стоп-стоп! Вы сказали — чужие сады? Значит, помимо тех статей, которые перечислили, вы еще и в воровстве отметились?
В.П. Отметился. Был грех.
Н.Д. И что же вы там, в чужих садах, воровали?
В.П. Яблоки, абрикосы, груши... Что подвернется.
Н.Д. Когда же вы ступили на этот скользкий путь? В каком возрасте совершили первую свою кражу, первое преступление?
В.П. Видимо, мне было лет двенадцать... Да, примерно так. В книжном магазине украл несколько сот портретов Владимира Ильича Ленина.
Н.Д. Боже! Зачем?
В.П. Из любви к искусству. Я имею в виду искусство воровства.
Н.Д. И не оставили никаких следов?
В.П. Никаких. Я уже тогда не оставлял следов.
Н.Д. Но вас изобличили?
В.П. Как это ни прискорбно... Да. Стукач завелся.
Н.Д. И чем закончилось?
В.П. Вызвали в школу отца.
Н.Д. И что отец? Порол?
В.П. Нет, не порол. Но он был очень огорчен... Тем, что меня разоблачили… С тех пор я работаю в одиночку.
Н.Д. И отца больше не огорчали?
В.П. Больше не огорчал.
Н.Д. Он был вами доволен?
В.П. Да. Думаю, да.
Н.Д. Вы радовали его успехами?
В.П. Мне кажется, он гордился мною.