Разумеется, автор может игнорировать критические замечания, ибо данный текст написан человеком лаическим на досуге. Однако обращение "ко всем интересующимся" в аннотации, очевидно, допускает подобную критику. Поэтому языческим мифам — будь-то Индонезия или Лабрадор — свойственны общие черты, которые совершенно отсутствуют в монотеистических религиях или в европейском философском дискурсе. Дабы хорошенько всё сообразить, изложим своими словами инициативу "Ночного видения Фингена": в сакральную ночь на Самайн пророчица? жрица? Ротниам возвещает Фингену появление пяти дорог в столицу Тару, пяти священных деревьев и прочих чудес. Это ночь рождения короля Конна и также его сочетания с богиней ирландской земли. Положение осложняется, так как Ротниам — жительница "сида", то есть селенья потустороннего, следовательно, она, в некотором смысле, призрак, привидение. Из вышеприведенных цитат ясно, какие трудности испытывает современный толкователь при попытке анализа онтологии мифа. Сложное, динамическое, изменчивое бытие языческого народа невозможно разграничить, определить, зафиксировать, иначе говоря, синтез здесь не поддается рассечению, разделение одного целого рождает не составные части, но иные целые. Новая философия и наука с ее "трансцендентностью", "имманентностью", "равномерным временем и пространством", "потусторонним и посюсторонним" здесь бессильна. Более того: язычеству чужды простейшие основы монотеистической догмы — творение мира, начало и конец чего-либо, неизбежность телесной смерти и проблема спасения души. Наше представление о ночи, дне, солнце, луне, порядке и хаосе мы почему-то полагаем константным для прошлого и будущего, для всех и каждого. Отсюда такие высказывания автора: "Можно назвать ночь на Самайн периодом хаотического времени. Выход за пределы человеческого времени был также выходом из космического порядка в область хаоса, в состояние "еще-неразделенности". Таким образом, время в ночь на Самайн было конфликтным временем между неизмеряемым временем в сиде, которое обладало качеством вечности, и человеческим временем." Подобная путаница — результат четкой разграниченности порядка и хаоса, жизни и смерти, времени и вечности, потустороннего и посюстороннего, результат смешения креации и фанетии. Поясним.
Позволительно предположить, что те или иные параметры кельтского язычества совпадают с греческим. Фанетия греческого мифа (напоминающая natura naturata схолий) суть материнская субстанция хаоса, рождающая доступные восприятию "явления" (греческие термины — фанес, фанег, фантом). Плодородие фанетии зависит от интенсив- ности фаллической борьбы, следовательно, миры возникают эротически, а не креативно-организационно. Посему слово "манифестация" (открытое напоказ, осязаемое) весьма неудачно выражает изменчивые результаты постоянного генезиса. К тому надобно учесть, что эти результаты обусловлены качеством индивидуального восприятия.
Еще один важный и трудный вопрос. Современные традиционалисты исходят из понятия метафизического Принципа, что соответственно отражается в земной реальности сакральным центром — в нашем случае это Тара, мифическая столица Ирландии. Но небесная "генада один", согласно пифагорейцам, может в земной жизни отражаться лишь "генадой два". Это значит: среда обитания какой-либо общественной формации необходимо эллиптична, то есть располагается вокруг двух центров. В Ирландии это "камень сияния" Фаль, сокрытый в Таре, и "пентолит" ( пятиугольный камень делений) в Уснехе (или Ушнехе). Два центра соединены "копьем Ассал". Очевидно, подобные мифические данности необходимо связаны с пятью героями и пятью дорогами "Ночного видения Фингена". Всё это — серьезные компоненты легенды о Граале, они упоминаются в поэмах Робера де Борона и Алифреда де Галля (XII-XIII вв.), посвященных поиску этого в высшей степени таинственного объекта. Как видим, тема Григория Бондаренко лишь приоткрывает грандиозный эзотерический горизонт.
Таковы наши разрозненные впечатления от этой умной и талантливой книги, которая безусловно заслуживает куда более серьезного внимания. К сожалению, пропасть меж кельтологами и просто любителями индоевропейско-мифического ареала слишком велика, чтобы не-специалист смог высказать суждение более основательное.
Сергей КАРГАШИН "НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ ЖИТЬ ЛЕГКО..."
***
Я снял шинель. Зачем себе лукавить?
Устал я от бессмысленной войны.
Пора мне домик прадедов поправить,
Что затерялся в глубине страны.
Я снял шинель. Пусть мне кричат — предатель.
С кем и за что теперь мне воевать?
Переменились и враги, и братья…
А сын жирафа просит показать.
Я снял шинель. Несу любимой розы.
Как много я в окопах потерял.
Гори закат! Купайтесь в речке звёзды!
Я снял шинель. Но крестик свой — не снял.
***
В море нет светофоров.
Море — бездонно.
Я буду морем.
Коснись меня только.
Я буду морем.
Буду долго-долго!
В море нет светофоров.
Слышишь,
Я — твои волны…
***
Твоя любовь — наручники,
Дно к небу приковавшие.
Ты — ночь, рассвета лучики
В себе замуровавшая.
Наточенное лезвие,
Сквозь тело вдаль летящее…
Ты — тропочка над бездною.
И в бездну уходящая.
Ты — ядерное облако,
Смертельно-ядовитое.
Пусть я убит. И всё-таки
Когда опять увидимся?
***
Незнакомке в голубом