Счастье наше длилось недолго. В январе Анжела заскучала по сестре, покинувшей нас вскоре после побега, и собралась её навестить. Но в автобусную остановку, где она стояла в ожидании рейса, врезался грузовик — один человек погиб. Это была моя Анжела.
Прошло уже немало лет. Волосы мои заметно поредели. Руки по-прежнему выполняют лишь привычные равнодушные движения по холсту, а после подъема на третий этаж уже требуется отдых. Осень пробуждает нежные чувства, как родное существо, так что за ней даже хочется ухаживать, а весна — весна как-то стала чужой и ненужной. Медленно и неинтересно текут мои дни, они объединяются в месяцы и годы жизни обычного москвича.
Дверь моего подъезда отправляет меня на аллеи Девичьего поля. Золотые и тихие осенью, зимой они часто приводят меня к чистому сиянию куполов Новодевичьего монастыря, а с первыми лучами весеннего солнца возвращают в сердечную клинику на Большой Пироговке, после которой от расплавляющего летнего зноя я надолго скрываюсь в санатории на Пироговском же водохранилище. И так из года в год.
Но в день гибели моей Анжелы — 28 января — я правдами и неправдами оказываюсь в N-ске, покупаю две бордовые розы, еду на кладбище, нахожу родную могилу и протираю на памятнике выцветшие буквы. Чуть позже молча появляется знакомая женщина в черном платке — сестра. Я оставляю цветы и ухожу, чувствуя спиной ее пристальный взгляд. Неторопливо брожу по кладбищу, часто останавливаясь перед заброшенными захоронениями, и размышляю о бренности земного существования. Когда начинает темнеть, я возвращаюсь к Анжеле — отдыхаю рядом с ней, стараюсь придать прежний вид оказавшимся за оградой цветам, более похожим теперь на два остывших сгустка ее и моей крови.
Владимир ВИННИКОВ КУЛЬТУРА И ТЕРРОР
Начну эту статью с крамольной мысли. Прозвучит она так: катастрофы стали неотъемлемой частью нашего способа жизни, то есть частью нашей культуры. Причем катастрофы не техногенные, как можно было бы ожидать, учитывая степень износа российской инфраструктуры, а вполне "гексогенные". После расстрела Дома Советов, после Грозного и Буденновска, после взрывов в Печатниках и на Каширке, после гибели "Курска", после "Норд-Оста" и Автозаводской, после развалившихся в воздухе самолетов, которые вылетели из Домодедово, — трагедией в Беслане переполнилась какая-то незримая мера народного и вышнего терпения. Количество окончательно перешло в качество.
Механизм "управления людьми посредством страха", где в унисон шелестят все пять "ветвей" или, вернее, "лучей" власти: от исполнительной до террористической, — утратил свою маскировку, а потому террор перестал быть террором. Никто ведь не называл и не называет "террористами", скажем, латиноамериканские "эскадроны смерти" — это просто данность тамошней культуры, тамошней модели "зависимого развития" под крылом западных монополий и МВФ (что, в сущности, одно и то же). "Чеченские сепаратисты", "ваххабиты" и прочая — не более чем их адаптированный к российским условиям вариант.
Если у наших властей назревают экономические, социальные или какие-либо иные трудности — со стопроцентной гарантией можно ждать "громкого" теракта с человеческими жертвами. Если у американских властей назревают какие-либо трудности с нашими властями — то же самое. "Война исподтишка" вполне может претендовать на то, чтобы называться символом современности. Не исключено, конечно, что непосредственных исполнителей и даже организаторов терактов используют "втемную", под флагом той или иной идеологии. "Чеченский сепаратизм" в этом отношении функционально ничем не хуже "ваххабизма", "антиглобализма" или любого иного "-изма". Однако проблема заключается вовсе не в них как таковых.
Проблема — применительно к России — заключается прежде всего в нас самих, в той системе ценностей, которая не на словах, а на деле принята нашим государством и нашим обществом. Если задать нашим соотечественникам вопрос о смысле их жизни, в подавляющем большинстве случаев окажется, что "дорогие россияне" озабочены собственным благополучием — независимо от того, какой именно круг потребностей включается в это понятие. Кстати, лозунг "удвоения ВВП", выдвинутый действующим президентом РФ чуть ли не в качестве национальной идеи, своей популярностью обязан именно негласной трактовке, что "всем станет вдвое лучше": у кого на счету миллиард долларов, появится второй; а кто выпивает в день бутылку водки, сможет позволить себе две.
Раньше подобных благ ожидали поочередно то от "коммунизма", то от "рыночных реформ", то от "ваучерной приватизации". А врагами назначались соответственно "мировой империализм", "командно-административная система" и "красно-коричневые". В наборе с "пряником" удвоения ВВП роль видимого "кнута" поручена террористам: то ли "международным", то ли "чеченским", — ясности в данном вопросе пока еще нет, но сомневаться в том, что она вскоре наступит, не приходится.
Комплекс мер, предложенных президентом Путиным для усиления "властной вертикали", можно трактовать так или иначе, но бесспорно лишь одно — таким путем терроризм как феномен российской и мировой культуры не уничтожить. Мало того, что попытки заново опустить над Россией "железный занавес" беспрецедентно дороги. Самое главное, даже за опущенным занавесом, скорее всего, будет разыгрываться та же самая пьеса. Пока "бабло побеждает зло", терроризм, приносящий его модераторам "на выходе" целые горы этого самого "бабла", никогда не будет восприниматься как абсолютное и неприемлемое зло: "деньги не пахнут". Даже кровью.
Показательно, что деятели российской культуры сочли достаточным для себя слова соболезнования и перечисление денег пострадавшим (это в лучшем случае). "Весь сбор от самого посещаемого и самого дорогого нашего спектакля "Горе от ума" мы передаем в помощь тем, кто пострадал от теракта в Северной Осетии. Что можем мы — артисты, театр? Конечно, духовно мы всегда стараемся, по возможности, поддержать людей в наше непростое время, но и небольшую материальную помощь тоже хотим оказать", — это слова художественного руководителя Малого театра, Юрия Соломина. В то же время Алла Пугачева 3 сентября проводила кастинг "Фабрики звезд-5" (Алла Гераскина, "Новая газета", 2004.09.09). А лидер группы "Мумий тролль" Илья Лагутенко, выступавший 7 сентября в телемарафоне НТВ и "Нашего радио", посвященном памяти жертв бесланской трагедии, по сообщению ИА "Росбалт" 1 сентября на своем концерте в Риге отказался объявить минуту молчания в память жертв терактов в России.