Жужжат над старухами мухи,
В окошке качается пруд.
Сидит старичок на баркасе
И держит руками уду...
Клюет, но он рыбу не тащит,
А пьет из бутылки бурду.
Лишь я, над столом наклоняясь,
Как будто за плугом иду.
С востока подходит китаец
И в душу стучится мою.
ЮРИЙ КУЗНЕЦОВ
Я с ним когда-то покорял Кавказ.
В горах отстала с водкой литдружина.
Мулла в ауле дожимал намаз,
Как в разреженном воздухе машина.
Он говорил над пропастью времен,
Что я обязан быть мудрей и старше...
И повторял: — Не забывай о том!
Как маршалу, передохнуть на марше
Не позволял себе и... в даль глядел.
И лишь один он там узрел такое...
О чем его спросить я не посмел.
Духовным зреньем небо фронтовое
Он прожигал до Божьего огня.
Вдруг, отшатнувшись от грядущей боли,
Спросил Творца: — А, Родина моя?..
Я рядом был не по своей юдоли.
А крики по ущелью вверх ползли,
Поспешно приближалась литркоманда.
Тут он очнулся и сказал: — Пошли.
Уединяться от людей не надо.
Все радости и горести земли
Душа держала, словно Русский Узел.
Смешавшись с дымом Родины вдали,
Она рванулась, разрывая узы.
Взлетела выше Золотой Горы
И потрясенных золотых потомков.
Где ждёт святой Георгий до поры
Кого-нибудь с военной подготовкой,
Пульсируют Карибские костры,
Народ впотьмах язык свой догоняет.
Всегда слова поэзии чисты,
Когда поэты говорят о рае.
Ты высоко, товарищ боевой,
Туда людская мысль не долетает.
Прощай, поэт! А встретиться с тобой
Когда-нибудь никто не помешает.
* * *
Отцовскую шляпу надену,
И шляпа сидит по уму.
На русскую выйду арену:
— Как шляпа подходит ему!
Подходит Байкал мне и Кама,
И профиль скалистый в Крыму.
Шаляпинская фонограмма.
Я тоже так рявкнуть могу!
По мне сталинградские степи
С расплавленной вражьей броней.
По мне пролетарские цепи
И те, кто был скован со мной.
И меркнет буржуйское семя,
Когда я в кабак захожу.
По мне это подлое время,
И тяга страны к мятежу.
Стихии железной глаголы
Стопой обопрутся на ять!
Беднейшие братья, монголы,
Нас скальпы научат снимать.
Напомнят, как делают чаши
Из срубленных вражьих голов.
На свете нет Родины краше!
И этих доходчивых слов!
Геннадий Ступин И ВОТ...
Нашему давнему автору, прекрасному русскому поэту Геннадию СТУПИНУ — 70 лет!
Поздравления от “Дня литературы”!
1.
Я всё превосходил, и сам себя.
Великие даны мне были силы.
Лихая, но прекрасная судьба.
И вот стою я на краю могилы.
Не ропот, не унынье и не страх —
Спокойствие, хоть места нет смиренью.
Ты, Вечность, царства повергаешь в прах
И гениев ты предаешь забвенью.
И что тебе какой-то там поэт,
Укравший несколько твоих мгновений.
Пусть он ценою сумасшедших лет
Тебе оставил сонм стихотворений.
Рассеянная, их забудешь ты,
Засунув в пыльные свои архивы.
Лишь некто среди вечной суеты
Найдет их вдруг и удивится: живы...
И всё. И больше нету моих сил.
Бессмысленно мое существованье.
Я всё, и сам себя превосходил.
И с небом говорил. И вот — молчанье.
2.
В ничтожестве живу. Едва терплю.
И вдруг приступит злоба, как удушье:
Нет, жизнь, тебя я больше не люблю
В твоем самодовольном равнодушье.
Глухонемом. Без музыки небес.
Тебя я больше не превозмогаю.
И торжествует надо мною бес:
Весь мир — одна дыра твоя нагая.
Кроваво-ненасытная, без дна.
Начало и конец всего на свете.
Сосет меня, бессильного, она
Обратно, в темноту, в ничто и нети.
Души и плоти душный смрадный тлен.
Как чёрная дыра звезды остывшей.
Паденье сердца. Мысли мрачный плен.
Вне мира и времен. Вне воли вышней.
Я сам себя превосходил и всё.
Играючи, сумнящеся ничтоже.
И пережил себя. И вот свое
Ничтожество терплю. Помилуй, Боже.
3.
Нелепая и жалкая моща,
Влачусь, пластаюсь, к праху припадая.
Невольно смерти, хоть какой ища,
Но лишь ущербом вящим награждаем.
Смерть не берет, иль Бог не отдает,
Или они между собою спелись
Воздать мне за грехи мои. И вот
Вся жизнь моя ничто, и вздор, и ересь.
А и всего-то всех моих грехов:
Любви всесветной бешеная сила,
И что она сверх жизни сонм стихов,
А не бессчётных чад ей породила.
И вот: тестостерона нет в крови,
Игры гормонов — химии явленья.
И нет ни слез, ни жизни, ни любви.
И нет ни божества, ни вдохновенья.
А выражаясь проще — "не горит".
За стойкую любовь — вот наказанье.
И вот тебе за музыку, пиит,
Расплата — суесловье графоманье.
4.
Блажен, кого в зените смерть нашла,
Кто до бескрылой старости не дожил.
Поэт тем паче — несть таким числа —
До своей смерти доживать не должен.
Не для того он жил — чтоб умирать.
Да и не жил он этой жизнью бренной —
Горел он в ней, не волен выбирать,
Любви нетленной — искрою мгновенной.
И вот погас. Зачем же еще жив?
Воспоминанья, счетов ли сведенье,
Ума потуги, ярости прилив
Иль истуканское окамененье...
Всё — пустота. Когда безлюба плоть.