- Этого я не сказал, - ответил Дим Димыч. - Я сказал: таких, как теперь.
- Пожалуй, да. Таких не было. Мой первый начальник, к вашему сведению, товарищ Селиваненко, мог ставить на документах только свою подпись, а его резолюции мы писали под диктовку. Но мы учились у него, а он учился у нас».
В общем, приключенческие романы и повести Брянцева, написанные им с 1948 по 1960 год, - это целая эпопея на тему: «Блеск и нищета сталинской госбезопасности».
Ключевыми в этом плане являются такие, на мой взгляд, его произведения, как «Конец осиного гнезда» и «По тонкому льду».
В «Осином гнезде» автор описывает проникновение офицера советской госбезопасности в одну из абверовских разведшкол и при этом дает подробное описание тех проверочных мероприятий, которые провел в отношении него начальник этой школы. Над этими абверовскими проверочными приколами весело и от души посмеялся бы любой жандармский ротмистр, прослуживший в корпусе не меньше года. Но в изложении полковника советской госбезопасности эти элементарные проверочные действия выглядят прямо-таки безднами самого мрачного и невиданного доселе в мире коварства.
Аналогичная ситуация и в романе «По тонкому люду». Там немецкий разведчик, отнюдь не суперагент, а всего лишь добротный профессионал, по агентурной кличке «Дункель», использующий обычные приемы конспирации, под бойким пером автора предстает в виде какого-то монстра специальных служб всех времен и народов.
А ведь Георгий Михайлович Брянцев на фоне своих тогдашних коллег по ОГПУ и затем НКВД выглядел форменным интеллектуалом. Сотрудником ОГПУ он стал в 1925 году в возрасте 21 года, имея за плечами горный техникум и полный курс обучения в Севастопольской школе военно-морских летчиков. Для сравнения, находившийся с ним в 1941 году в одном звании «старший лейтенант государственной безопасности» и одинаковой должностной категории начальник Севастопольского горотдела НКВД Нефедов имел за плечами то ли один, то ли два класса начальной школы и губернские курсы партийно-советской работы..
Но, кроме среднего и двух специальных видов образования, за плечами Г.М. Брянцева к моменту написания им своих книг была длительная и разнообразная розыскная деятельность.
После прихода на службу в ОГПУ - несколько лет борьбы с чеченским бандитизмом, затем служба в ГПУ Аджарской АССР в городе Батуми, где он участвовал в операциях против английской разведки и белогвардейских диверсантов из эмигрантской организации «Братство русской правды». Потом участие в гражданской войне в Испании. В годы Великой Отечественной войны занимался подготовкой разведывательно-диверсионных групп и с некоторыми из них отправлялся в тыл врага. В итоге к моменту увольнения со службы в 1950 году - звание полковника и скромный, но очень достойный набор государственных и боевых наград: орден Ленина, два ордена Боевого Красного Знамени, орден Красной Звезды и почетный знак «Заслуженный чекист», который в системе госбезопасности приравнивался к ордену.
И вот при всем этом такое какое-то по-детски наивное ужасание «коварством» абвера.
И если полковник Брянцев - один из лучших сотрудников сталинской госбезопасности, то каковы же тогда худшие? Впрочем, и на этот вопрос Брянцев дает ответ в своем романе «По тонкому льду» в образе одного из его героев капитана госбезопасности Геннадия Безродного.
Но вернемся к теме «ужасного коварства абвера». Для сравнения, в документальной повести Льва Гинзбурга «Бездна» приводится эпизод, когда другой офицер советской госбезопасности внедряется в гораздо более серьезную структуру, чем абвер, а именно, в одну из команд немецкой тайной полевой полиции. И хотя он выступал не в роли русского «добровольного помощника», а как немец, тем не менее, весь год своей службы там он подвергался гораздо более частым и серьезным проверкам, чем герой Брянцева, но, рассказывая об этом публицисту, он это чем-то особенным и «немецким коварством» не называл.
А что касается смеха жандармского ротмистра по поводу абверовской проверки, то дело в том, что её способ очень похож, например, на тот, который применялся за 70 лет до этого в Одесском жандармском управлении и который был очень живописно отражен писателем Лесковым в его рассказе «Административная грация». Но по мере того, как умнели революционеры, жандармы от таких, ставших дешевыми, приемов, отказывались. А вот в Абвере они были в ходу и спустя 70 лет, приводя в ужас некоторых советских разведчиков даже спустя десять лет после окончания войны.
ДЕТКИА теперь необходимо небольшое отступление. Для того чтобы читатели не запутались в приводимых мной различных специальных звания сотрудников советской госбезопасности, необходимо небольшое разъяснение данного вопроса.