Наше присутствие было сразу же замечено.
"Похоже, что обстановка разрядилась, поскольку начальство здесь", - читал я на многих лицах". (Головко А.Г. Вместе с флотом. М., "Финансы и статистика", 1984, с.26.)
Головко лично показывал подчиненным пример выдержки и спокойствия. Причем офицеры попали туда не по своему желанию, а, как сообщил командир бригады подводных лодок Северного флота И. П. Виноградов, быть там им строго приказано самим командующим флотом:
«Днем 21 июня позвонил комфлота. Выслушал мой доклад о том, что делается в соединении, уточнил некоторые детали, а потом вдруг озадачил вопросом:
— Вы оперетту любите?
Растерянно молчу: шутка, что ли? Нет, голос Арсения Григорьевича предельно строг:
— Вот что, прошу вас вечером быть в Доме флота. Форма — в тужурках...
По дороге в Дом флота вспоминаю, что давным-давно уже шла речь о приезде в Полярный московских артистов...
Только прибыв в Дом флота и увидев А.Г. Головко и члена Военного совета флота дивизионного комиссара А.А. Николаева, оживленно беседующих о чем-то в кругу моряков, я понял правильность такого решения. Людям нужна была разрядка в это тревожное предгрозовое время». (Виноградов Н.И. Подводный фронт. — М.: Воениздат, 1989. C.5)
Итак, на пороге войны в западных округах и флотах оказалось довольно много бригад артистов из центра страны, а вечером 21 июня они разом, повсеместно устроили концерты для командного состава. Единообразие таких событий в разных местах и родах вооруженных сил не оставляет сомнений, что всё это готовилось централизовано и заранее.
Значит, коллективы артистов оказались там не случайно. При обострении отношений с Германией и начале войны с нею они должны были помогать поднимать настроение войскам (разумеется, сами они об этом еще не знали). А после того, как время начала войны стало известно и войска ушла «Директива 20.6.41», им поставили новую задачу – вечером 21 июня провести концерты для командного состава. Можно сказать, что это была операция прикрытия – 3-я по счету – последнего этапа приведения войск в боеготовность. К тому времени, после 18.00, войска уже должны быть практически в полной готовности (за исключением передовых подразделений, которые следовало занять свои позиции с наступлением темноты). Цель мероприятия - снять напряжение перед схваткой, а главное – успокоить местное население и показать противнику, что ничего как бы не произошло. Мол, мы мирные люди и ничего против Германии не готовим. Старшие командиры и штабы должны были показать пример нижестоящим: видите, мы спокойны, и вам не следует дергаться и спокойно ждать завтрашний день.
Но после того, как днем во многих местах отменили боеготовность, первоначальный замысел фактически использовали уже почти с противоположной целью. К 15-16 часам дня на границе сложилась нелепая ситуация. Все командиры войск прикрытия знают, что война начнется через 12-14 часов. Да и без предупреждения они видели, что немцы завтра нанесут удар. Поэтому они не могли не готовить свои части к бою. Тем, кто задумал отменить боеготовность, первоначальная задумка оказалась как нельзя к месту. Теперь комсостав стали загонять на развлекательные мероприятия с целью придержать офицеров, чтобы они не сделали «чего лишнего», отвлечь их от выполнения свои прямых обязанностей и протянуть время. А тем временем нарком обороны должен был окончательно "уладить " в Кремле с и.о. Предсовнаркома Молотовым вопрос об отводе частей прикрытия от границы в полевые лагеря.
Старый вопрос – а может, вместо укрепления боеготовности командиры за несколько часов до войны слушали артистов по требованию самого Сталина? Если б такое сделал Сталин, хрущёвцы с радостью бы это сообщили. А так они свой грешок попытались скрыть, как скрыли все многочисленные события 18-21 июня 1941 года. Уже после того как в отдельных мемуарах стали появляться сообщения о концертах вечером 21 июня, Жуков попытался их дезавуировать, что, мол, никто в ночь на 22 июня по его распоряжению не веселился и не развлекался:
«После смерти И.В. Сталина появились версии о том, что некоторые командующие и их штабы в ночь на 22 июня, ничего не подозревая, мирно спали или беззаботно веселились. Это не соответствует действительности». (Жуков, 1970, т.2, с.7)
Г.Н. СПАСЬКОВ
(Продолжение следует)
КУЛЬТУРА
«РУССКОЕ ДЕЛО» ПЕТРА БАРАНОВСКОГО
9 февраля отмечался день рождения Петра Барановского - ученого, общественного деятеля, исследователя древнерусской культуры, выдающегося теоретика и практика научной реставрации памятников архитектуры. В этом году исполняется также 30 лет со дня ухода Петра Дмитриевича из жизни. Наследие великого мастера огромно, воистину бесценно и до настоящего времени в полной мере не востребовано. Посмевший «в кольце врагов заняться русским делом», он один спас от уничтожения, реставрировал, ввел в научный оборот сотни шедевров русской, украинской, белорусской, кавказской архитектуры. Им выполнена работа нескольких научно-исследовательских институтов и производственных мастерских. Барановский - создатель современной российской школы реставрации, представители которой ныне успешно продолжают начатое им дело. Выполняя завет Николая Михайловича Карамзина «приучать россиян к уважению собственного», он собирал вокруг себя единомышленников, основывал музеи, создал прообраз нынешнего Общества охраны памятников истории и культуры. Барановский столь же уникальное явление русской цивилизации, как ученый Михайло Ломоносов, художник Александр Иванов, поэт Сергей Есенин, композитор Георгий Свиридов.
В июне далекого 1965 года я, рядовой военнослужащий одной из подмосковных дивизий, в час отдыха между занятиями открыл газету «Комсомольская правда» с опубликованной в ней статьей «Отечество». Автор публикации, известный журналист Василий Песков, упомянул в ней о неведомом мне до той поры реставраторе памятников древнерусского зодчества Петре Дмитриевиче Барановском, вставшем на пути высокопоставленных чиновников, планировавших снос знаменитого храма Василия Блаженного. Имя реставратора крепко врезалось в память. Я стал искать сведения о нем в тогдашних газетах и журналах и вскоре узнал много интересного об этом человеке. Выдающийся ученый, гений практической реставрации Петр Барановский исследовал, реставрировал, спас от разрушения сотни выдающихся памятников истории и культуры. Многими из них мы любуемся и сегодня, не подозревая, что радостью общения с творениями наших далеких предков обязаны этому великому человеку.
Меня, как, впрочем, и многих моих единомышленников, статья Василия Пескова, публикации других журналистов, поведавших о нелегкой судьбе мастера, буквально «перепахали». Интерес к памятникам русской культуры стал вытеснять все другие интересы. Снос любого из них воспринимался как личная утрата. Ведь гибель материального шедевра, объекта исторического наследия необратима.
Наступившее время новой известности и популярности Петра Барановского вселяло надежду, открывало перспективы возрождения традиционных русских ценностей.
После прихода к власти в СССР «команды» во главе с Л.И. Брежневым в государственной идеологии и культурной политике обозначились новые идеалы и цели. Заметно ослабла оголтелость антирелигиозной пропаганды хрущёвского времени. Прекратились закрытия и сносы храмов. Патриотические, национально-охранительные установки со всей очевидностью начинают внедряться в общественное сознание, формируют мироощущение поколения 1960-1970-х годов.
Как по команде перед взором советского человека парадом проходили памятные события прошлого, славные имена и даты отечественной истории. Тема связи исторических времен, преемственности поколений становилась общим местом публичной политики.
Ярким проявлением внимания нового руководства страны к фундаментальным национальным ценностям явилось празднование 20-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945-годов. Именно тогда в 1965 году впервые в День Победы 9 мая был проведен военный парад на Красной площади в Москве с торжественным выносом Знамени Победы. С этого времени проведение таких парадов становится важнейшим государственным мероприятием, а День Победы приобретает значение главного общенационального праздника.