Новым подтверждением неизменности намеченной «генеральной линии» стало принятое в том же году решение Градостроительного совета г. Москвы о воссоздании на Кутузовском проспекте снесенных ранее в ходе реконструкции столицы Триумфальных ворот в честь победы русского народа над полчищами Наполеона в 1812 году.
А дальше что ни новость, то непременно «в струю». Так, усилиями московских реставраторов возвращается из небытия церковь Симеона Столпника XVII века, украсившая начало Калининского проспекта. А вслед за этим одевается в реставрационные леса – вся целиком - древнейшая улица столицы Варварка (улица Степана Разина), ставшая образцом и символом возрождения Москвы исторической. Чуть позже новую жизнь обретает приговоренный к сносу дом Даля.
Не менее масштабные работы проводились в то время на маршрутах «Золотого кольца». Здесь была завершена реставрация архитектурного шедевра XVII века ансамбля строений кремля Ростова Великого, пострадавшего от страшного урагана 1953 года. Тогда же вновь «заговорили» ростовские колокола и по всему миру расходятся пластинки с записями ростовских звонов. Начинается реставрация древнего Суздаля, памятников Вологды и Ярославля. «Золотое кольцо» становится главным туристским маршрутом по древним городам коренной России, принимавшим миллионы паломников. В общем, «жить стало веселее».
Интерес к прошлому, своеобразное «почвенничество» давали о себе знать в исторической науке, музейно-выставочной деятельности, кинематографе, литературе, публицистике. Во многих газетах и журналах появились рубрики и тематические разделы, посвященные охране и пропаганде национального культурного наследия. «Новое мышление» становится главной приметой времени.
Подоспевшее 800-летие церкви Покрова на Нерли было отмечено многочисленными публикациями тогдашних изданий. Решается вопрос об организации постоянных экспозиций древних икон в Музее имени Андрея Рублева и копий древнерусских фресок в Русском музее. Режиссер Тарковский приступает к съемкам фильма «Андрей Рублев», завершенным в 1966 году. В этом же году великий художник Павел Корин поднимает голос протеста против продолжающегося осквернения московским заводом «Динамо» древней церкви Рождества в Старом Симонове с захоронениями героев Куликовской битвы Осляби и Пересвета.
В 1965 году создается музей-заповедник деревянного зодчества на острове Кижи на Онежском озере, ставший прообразом нескольких подобных заповедников.
По всей стране прошёл широкий показ киноэпопеи «Война и мир» Сергея Бондарчука по одноименному роману Льва Толстого. Нарастает протест против уничтожения усадебного парка «Ясной поляны» ядовитыми выбросами Щёкинского химического комбината и ставится вопрос о его закрытии.
Именно тогда становятся известны имена поэтов, публицистов и писателей-деревенщиков, абсолютно свободных в своем творчестве от идеологических догм предшествующего периода.
Апофеозом «нового курса» команды бывших интернационалистов стало всенародное празднование 70-летия со дня рождения крамольника, «попутчика», и гениального русского поэта Сергея Есенина. Это событие, породившее целый шлейф торжественных мероприятий, научных публикаций, воспоминаний и пр., было ознаменовано открытием музея на родине поэта в селе Константиново Рязанской области.
В том, что курс на возрождение национального самосознания не был заигрыванием власти с обществом, а установился всерьез и надолго, свидетельствовал и сам Барановский. Через два месяца после появления статьи «Отечество», окрыленный происходившими в стране изменениями, он 5 августа 1965 года выступил в той же «Комсомолке» с заметкой «Судьба Коломенского». В ней Петр Дмитриевич поведал читателям газеты о том, что многолетняя угроза застройки территории всемирно известного ансамбля высотными зданиями миновала: «Разум восторжествовал. Только что получено решение: «Застройку прекратить»». Победа была нешуточная.
Еще одним добрым знаком явилось помещённое на этой же газетной полосе сообщение о принятом Советом Министров РСФСР постановлении об организации Всероссийского добровольного общества охраны памятников истории и культуры.
Великий труженик, давно «разломавший» восьмой десяток, Петр Дмитриевич работает в это время над возрождением красивейшего ансамбля столицы, ставшего его «лебединой песнью» - Крутицкого архиерейского подворья. Он целыми сутками пропадает на объекте: работает над проектом ансамбля, закладывает зондажи, занимается археологией территории, уточняет датировки отдельных частей комплекса, укрепляет аварийные своды. Здесь завершается восстановление переходов – галерей и алтарных абсид Воскресенской церкви, основания которых были обнаружены в ходе раскопок. Начинается воссоздание башен ограды комплекса, одна из которых получает имя «Башня Барановского». Тогда же Барановским устанавливается типологическое родство древней Воскресенской церкви подворья с уничтоженным в 1929 году кремлевским собором Чуда Архангела Михаила в Хонях. Здесь же на Крутицах под опекой Петра Дмитриевича возникает движение и сообщество единомышленников, ставшее зародышем мощной организации – Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, получившее название клуб «Родина».
Этот период отмечен также очередным возвращением Петра Дмитриевича к объекту, с которого начиналось его многотрудное служение отечественной культуре - лежащему в руинах после изгнания немецко-фашистских захватчиков Свято-Троицкому Болдину монастырю под Дорогобужем Смоленской области. Здесь начало всех начал, истоки его творческой биографии.
Первое документальное свидетельство об участии 20-летнего архитектора в исследовании и реставрации Болдина монастыря относится к 1912 году. Здесь под руководством архитектора А.М. Гурджиенко Барановский проводит обмеры шатровой церкви и трапезной палаты XVI века. В это же время им осуществляются обмеры и разрабатываются проекты реставрации памятников Смоленской и Тверской областей.
Будучи участником Первой мировой войны в чине подпоручика и должности начальника строительной команды он в свободное от служебных обязанностей время в зоне действий Западного фронта проводит обследования деревянных церквей Белоруссии, Волыни и Полесья.
В 1918 году Петр Дмитриевич вновь возвращается в Болдин монастырь, разрабатывает проект реставрации всего комплекса и с успехом защищает по этой теме диссертацию в Московском археологическом институте. Одновременно устанавливает авторство монастырского комплекса, принадлежащее выдающемуся зодчему XVI века Федору Коню.
Вскоре опыт Барановского был востребован новой большевиcтской властью. После эсеровского мятежа, основные события которого развернулись в июле 1918 года в Москве и Ярославле, Барановский привлекается к работам на памятниках Ярославля, пострадавших от артобстрела мятежников. Собственно говоря, архитектор, как он писал, сам предложил свою помощь в «организации исследования и сохранения памятников архитектуры города Ярославля».
Работы по сохранению пострадавших памятников и фресок города проводились по личному распоряжению В.И. Ленина. Через заведующую музейным отделом Наркомпроса Н.И. Троцкую Петру Дмитриевичу удалось получить двенадцать большемерных брезентов для срочной консервации интерьеров храмов и находившихся в них настенных росписей. С мандатом Наркомпроса и полномочиями руководителя работ по памятникам города он выезжает в Ярославль.
За время пребывания Барановского в Ярославле были проведены реставрационные и масштабные консервационные работы на таких объектах, как стены, башни и Святые ворота Спасского монастыря, на церквах Николы Мокрого, Михаила Архангела, Николы в Рубленом городке, Петра и Павла на волжском берегу. Были исследованы и реставрированы несколько древних гражданских сооружений и среди них митрополичьи палаты на Волжской набережной.