А маленькая крестьянская лошадь и сама по себе требует не много кормовых единиц, и выводили крестьяне лошадей брюхатых – с большими органами пищеварения. Такие лошади могли обходиться малоценным кормом, кроме, конечно, тех дней, когда лошадей заставляли тяжело работать и вынуждены были кормить овсом. То есть расход овса на крестьянских лошадей был очень невелик. По причине непомерной для крестьянина стоимости выращивания и содержания большой лошади и цена ее для крестьянина была непомерной. Если в 1914 году в Европейской России крестьянская рабочая лошадь стоила 70-80 рублей, то лошадь под всадника – начиная с 350 рублей. Нечаянно наткнулся на форуме современных российских «фермеров» на дискуссию о том, есть ли у кого в хозяйстве першерон и какое от него впечатление. Выяснилось, что хотя нынешние першероны уже маленькие (около 600 кг) ни у кого из участников дискуссии першерона нет, а используются «дворняжки» – лошади местных пород, как бы беспородные.
Характерно и то, что и немецкие рачительные крестьяне до войны не имели в своих хозяйствах лошадей-тяжеловозов, Вот плакат об электробезопасности, выпущенный в конце 30-х годов для немецких крестьян. Обратите внимание, на каких «першеронах» немецкий крестьянин везет сено (см. рис.).
Так что первое, что сделал бы рачительный хозяин (в том числе и немецкий), услышав предложение моего комментатора всучить этому хозяину першерона, это послал бы этого благодетеля туда, откуда ему и не стоило появляться.
Теперь, собственно, о кулаках как о рачительных крестьянах. Дело в том, что русская община делила общинную землю исключительно поровну. Поэтому возникает вопрос, а за счет чего можно было стать существенно богаче остальных крестьян своей общины? Конечно, были пьяницы и лентяи, у которых и изба кривая и забор повален, но остальные-то были в одинаковых условиях. Можно представить, что ты сильный и несколько раз перепахал поле, прежде чем засеять, а в страду махал косой чаще, чем другие, в результате у тебя на пару пудов урожай больше, и на пару пудов меньше осыпалось зерна при уборке. Ну, на новую юбку жене будет, ну, тебе на красную рубаху. Но как стать существенно богаче?
Дать больше удобрений, навоза? Но для этого нужно иметь хоть на одну корову больше, чем у других, а для этого иметь больше сена, но луга-то ведь поделены поровну, и сена у всех одинаковое количество. Ну, завел какую-то выгодную культуру или новый сорт. Но ведь и остальные тут же заведут их у себя. Завести какое-то ремесло и зимой этим ремеслом зарабатывать? Но ведь и остальные не без рук, и не факт, что ты этим ремеслом за зиму заработаешь больше, чем они на отхожем промысле.
Нигде не встречал техники становления кулаком. Везде, где об этом хоть что-то есть, всегда говорят о том, что у кулака сначала должен появиться капитал.
Хорошо, появился, но что делать с капиталом, чтобы стать кулаком? Торговлей заняться? Но ведь она требует времени, и ты уже не крестьянин, а купец, это другая профессия и тебя земля уже не будет интересовать. Да, тебе односельчане будут завидовать, не без этого, но тебя не будут ненавидеть, поскольку твое богатство на других никак не будет сказываться, наоборот, с твоей помощью кто-то что-то выгодно продаст или купит. А ведь единственное, что выпирает из истории о всех кулаках, так это то, что кулаков люто ненавидели односельчане. До такой степени, что кулаки всегда стремились иметь избу в центре села, чтобы односельчане не рискнули ее поджечь из-за опасности распространения пожара на все село. За что так ненавидели?
Полагаю, не за то, что кулак действительно оставался земледельцем, «рачительным хозяином». А ненавидели его вот за что.
Если заинтересоваться подробностями жизни в царской России, то вся система этой жизни в ней была построена так, чтобы было удобно издеваться над крестьянином. Скажем, окладные платежи (плата за землю) в 1891 году были для крестьян 1 рубль 33 копейки за десятину, для землевладельцев 20 копеек, к 1899 году они стали для крестьянина
1 рубль 51 копейка, для помещиков остались все те же – 20 копеек. Выше я писал, что 6 десятин в принципе были достаточны для существования семьи в 6 человек. Расклад был такой: две десятины были под паром, после отдыха и удобрения земли навозом, следующей осенью на этом поле сеяли после пара озимую рожь. (Можно было и озимую пшеницу, но она, во-первых, была менее урожайной, во-вторых, русские крестьяне вывели рожь с прекрасными хлебопекарными качествами, в связи с чем и немецкие крестьяне покупали русскую рожь, а свою или продавали, или пускали на корм скоту). Вся рожь обычно шла на прокорм семье. После ржи, на третий год, на этом поле сеяли яровую культуру – пшеницу, ячмень или овес. И этот урожай шел весь на продажу для получения денег – для уплаты податей и поборов (ведь спасибо эсэрам, которые террором добились отмены выкупных платежей, а то ведь крестьяне продолжали платить помещикам за свою же землю с 1861 до 1905 года).
Казалось бы, что стоило царю растянуть уплату налогов по году, скажем, по кварталам? Нет, царь требовал уплатить всё сразу и именно в начале осени, когда крестьяне снимали урожай, и у них появлялось что продать. А купцы осенью снижали цены на зерно, зная, что крестьянин всё равно его им продаст. В результате крестьянин вынужден был продавать не только яровые культуры, предназначенные для продажи, но и рожь, оставляя семью без необходимого запаса хлеба. После чего уходил на заработки, а заработанные деньги весной тратил на покупку хлеба для семьи. А в это время купцы как раз и повышали цены.
Система царской власти, повторю, совершенно открыто преследовала цель – удобство сдирания с крестьянина трёх шкур.
Наткнулся на рассказ добровольца-москвича, ездившего в начале прошлого века в Поволжье помогать крестьянам, умирающим от голода в связи с засухой. Казалось бы, эти добровольцы должны были везти в Поволжье хлеб, однако они собирали по Москве только деньги, поскольку в Поволжье хлеба было в достатке, но только купцы и кулаки взвинчивали на него цену, а у крестьян, и так не имевших из-за неурожая денег, не на что было его купить: «Когда мы ехали на голод, то много думали о том, как и откуда будем получать хлеб и другие продукты. В действительности же оказалось, что почти всюду, где нам пришлось кормить, можно было или в этом же селе или по соседству найти богатых мужиков, у которых хлеба сколько угодно. В Ефимовке нашлись такие богатые мужики, и у них мы в первый же день купили 1 000 пуд. пшеницы по 1 руб. 45 коп. за пуд. (Обычная цена на пшеницу в тех местах 60 — 70 коп.)»
Однако вернемся к вопросу, как стать кулаком – «рачительным хозяином». Положим, этот «рачительный» крестьянин в несколько лет сэкономил на чем-то, и у него образовался некий капиталец, скажем, рублей 100. И вот крестьян его села подпирают платежи, или у кого-то лошадь сдохла, или корова, а денег нет. В принципе крестьяне могут взять в долг у ростовщика, но тот запросит от 60 до 200% годовых. А тут свой «рачительный хозяин» дает вообще без процентов! Да и без обязательств возврата денег. Он говорит: вот ты работаешь с конем по найму у помещика за 1-20 в день, а пешим – за 50, а жена твоя – за 30 копеек в день на своих харчах? Ну так и у меня отработаешь долг за эту справедливую плату, и всех делов! (Думаю, что платил он меньше, чем помещик, но ладно). Выгодно? Честно? Вроде да.
И тогда «рачительный хозяин» арендует у того же помещика землю и луга, скажем, вдвое превышающие его собственный надел, и предлагает должникам их обработать. Ну и что? – скажете вы. А то, что сельскохозяйственные работы имеют жёсткий временной характер – пахоту, сев, косьбу сена и особенно уборку урожая нужно проводить в сжатые сроки. Если, начав жать еще зеленую, едва начавшую желтеть рожь, не уберешь ее в две недели, она осыпется. Чтобы убрать десятину за 4 дня, нужна была семья из двух взрослых и пары подростков, даже по военным положениям для наряда на уборку хлеба нужно было выставлять команду в 5 солдат на десятину в день. Ситуация с этими работами была такова, что самый смертный месяц в России был август – время уборки урожая, настолько все надрывались. Военное министерство обсуждало вопрос снижения призывного возраста с 21 года до 18 лет потому, что треть новобранцев к 21 году уже была жената. И жената не по любви – крестьяне заставляли сыновей рано жениться, чтобы к их призыву в доме была дополнительная пара пусть и женских, но рабочих рук.