Страна стала, пожалуй, первой в новейшей истории мира “площадкой”, где иностранные неправительственные организации тихой сапой захватили власть. В Гаити есть президент и правительство, но денег, а значит реальных полномочий, у них нет. Жители страны уже открыто говорят: богатые иностранные “доброжелатели” узурпировали власть в стране, и руководство Гаити не имеет на них никакой управы. Местные жители уверены, что восстановительными работами обязано руководить правительство, но дело доходит до того, что на свои собрания и совещания сотрудники иностранных НПО представителей гаитянских властей не допускают. Да и вообще, никто не знает, что они из себя представляют: лишь 450 организаций зарегистрировались в стране, только 17 из них регулярно отчитываются правительству.
Поэтому, наверное, работы гаитянам не предложили, из 1490 контрактов, заключенных США с организациями для ликвидации последствий землетрясения, местным компаниям досталось всего 23. Зато про американских “тружеников” не забыли, они получили почти 40 процентов от общего объема работ. Предположения о том, что они гарантируют качество исполнения, судя по бедственному положению дел, предположениями и остались. Журнал “Роллинг стоун” выяснил, скажем, что нью-йоркская консалтинговая фирма “Далберг глоубал девелопмент эдвайзорс” получила полтора миллиона долларов. Хотя никто из её сотрудников никогда не работал за рубежом, не имел никакого опыта в ликвидации последствий землетрясений, не занимался городской планировкой, а из всего персонала компании лишь один человек знал французский.
“Неправительственным организациям всё ещё предстоит ответить за свою отчетность, потому что в этом деле очень много “налички”, - считает руководитель гуманитарной операции ООН на Гаити Найджел Фишер. -Что случилось с полутора или даже двумя миллиардами долларов, которые Красный крест и НПО получили от простых людей? Что с ними случилось? Здесь очень трудно отследить эти деньги”.
Отчётность подождет. Во вторую годовщину землетрясения Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в который раз призвал мировое сообщество продолжать помогать гаитянам деньгами - которые до граждан страны не доходят. А потому они уже с ненавистью смотрят вслед бесцельно разъезжающим по улицам белым “джипам” неправительственных организаций. На Гаити успешно создана альтернативная структура власти, и куда она поведет страну - жителям неизвестно. Общий курс через два дня после землетрясения обозначил президент США Барак Обама, пообещавший лидерство Америки в помощи пострадавшей стране. При этом Вашингтон никого не свергал на Гаити: зачем? Стараниями “неправительственных организаций” он лишь быстро прибрал к рукам власть в стране. И - вовремя, когда назревает конфликт в Ормузском проливе, грозящий перебоями с поставками нефти. Её в избытке несколько лет назад нашли на Гаити. Так что финансирование восстановления пострадавшей от землетрясения страны Соединенные Штаты считают лишь очень выгодными инвестициями.
Виктор Грибачев, ИА REGNUM
ОТДЕЛ РАЗНЫХ ДЕЛ
ФУРИЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ НА ТОМ СВЕТЕ
«…И вот уже мчусь по перрону, чтоб успеть заскочить в последнюю дверь последнего вагона... И вот уже за темным вагонным стеклом подъезжает коломенский вокзал и на его фоне прямая, как древко, фигура Иргашева, уже не старшего помощника коломенского прокурора, уже стремительно изгнанного и с поста политпропагандиста, несмотря на мою защитительную статью в «Правде».
Соскакиваю с вагонной ступеньки. Лицом к лицу, но молчком. В темных глазах его не отблеск фонарного света, а словно бы холодное полыхание огня, что на могиле безвестного солдата. Плечо к плечу и убыстренным шагом... Ну да, мы - заговорщики, штирлицы в тылу врага. Над нами переливчато сверкают еще не выцветшие звезды и чернеет кружево безмолвных тополей в предрассветной дремоте. «Запорожец», куда мы юркнули, такой заезженный, что и в сумраке видны ржавые пятна на его дверце. Иргашев включает газ...
...Хотя по версии наших вражин-чиновников я не должна быть в Коломне в этот сонный час и тем более знать, что они тут еще позатеяли.
Скрипит на ходу преданная хозяйской руке машинка, вынося нас на проселочную дорогу. Иргашев смотрит только вперед, отчего я вижу его в профиль. Он курнос – это от русской матери-учительницы. Волосы смоляным жестким ежиком – это от отца-казаха. И машина от него же. Я знаю, что он бывший моряк и выпускник юридического факультета МГУ, поступает очень опрометчиво, вот уже более года заступаясь за «скандалистов-жалобщиков», как презрительно именуют правдоискателей здешние «высшие силы».
Но мне зачем-то хочется еще раз убедиться, что он не жалеет о том, что «лезет на рожон».
– Анатолий Мухкумович, - говорю, - ну на кой вам еще и этого старика опекать? Вас же они могут и вовсе с работы выгнать! Как тогда?
Он отвечает невпопад, обычным своим безинтонационным, размеренным голосом, глядя на дорогу, которую то и дело перечеркивает добросовестная палочка «дворника», как бы дирижируя залетными дождинками.
- Отец у меня вернулся с фронта без ноги. Районный прокурор. Больше двух лет не работал на одном месте. Не желал идти на поводу у прохвостов. Поколесили по Казахстану... Этот «запорожец» каких только дорог не одолевал... Отец мне его оставил вместе со всем своим характером и точками зрения на жизнь.
Сволочи мы с Иргашевым. Гады ползучие. Так и никак иначе думают о нас коломенские «верхи», которым нож острый вот эта наша спайка. И, должно, каким же многоэтажным матом покрыли они нас, когда им, одуревшим спросонья, донесли – «подкатили к совхозному клубу». А мы уже – шасть внутрь, в тот самый момент, когда председательствующий объявлял повестку этого сверхраннего партсобрания, и – марш-броском на скамеечку в задних рядах.
- ...Персональное дело коммуниста Акинфиева за его склочные письма в инстанции...
Рядом с нами мужики, по виду механизаторы, насмешливо откомментировали:
- Во как взъелись на старика! Не гляди, что ветеран войны!
Для нас с Иргашевым подали голос и обнаружили строптивость. И мне, признаться, захотелось погладить их по рукавам замасленных телогреек... А уж как отрадно было наблюдать, когда дядечка при костюме и галстуке, возвысившийся над столом президиума, в том числе над стеклянным графином с водой, призванным усугубить благочинную торжественность происходящего, вдруг замер на полуслове с вытаращенными глазами, словно наше с Иргашевым сюрпризное появление одного ряда, что и пришествие шестиметровых инопланетян.
Впрочем, спустя минуту, он, подергав галстук, сгреб свою волю в кулак и собрался с мыслями, нацеленными, ясное дело, на беспроигрышное выполнение державной воли своего начальства, и выкрикнул с апломбом несчастной, загнанной в угол пешки:
- Кто там такие? Не согласовано! Выйдите вон, пожалуйста!
Мужики-механизаторв загудели:
- Ишь, припекло! Не ожидали! Думали провернуть втихаря!
- Я к вам, к вам обращаюсь! – кричал стол президиума. – Без согласования нельзя! Звонка не было!
И – тишина. Зал замер в ожидании, кто кого...
Но на войне, как на войне. Мы с Иргашевым встали разом, развернули свои удостоверения и отрапортовали в полный голос:
- Иргашев – представитель Коломенской прокуратуры. Беляева – корреспондент «Правды».
- Не согласовано! Не имеете права! – дядечка при галстуке часто-часто застучал карандашом по невинному графину. – Покиньте помещение! Мы собрались не для того! Мы сами знаем, как тут нам!